— Михаил Гамлетович, расскажите сначала о себе. Как так получилось: родились в Тбилиси — живете в Челябинске?..
— Действительно, это может показаться странным… Начать рассказ надо с моей мамы. Она жила в городе Карталы Челябинской области. Послевоенные годы, тяжелая жизнь… Школьная учительница, которая или историю преподавала, или географию, сказала ей так: «Вот, девочка, ты же такая сильная, езжай в Тбилиси, я там была по турпутевке, там тепло, хорошо, там институт физкультуры. Там ты поступишь и станешь настоящей спортсменкой». И моя мама, собрав фанерный чемоданчик, села в поезд и поехала в Тбилиси учиться. А по пути проводница ей говорит: «Девочка, куда ты едешь? Ты такая белоликая, к тебе будут все приставать, ты в чужой город далеко так едешь… Если ты раздумаешь, я тебя обратно бесплатно возьму на поезд, и ты вернешься в Карталы». Но моя мама все-таки осталась в Тбилиси, закончила физкультурный техникум, а следом за ним — физкультурный институт и там же познакомилась с моим родным отцом, Пипченко Михаилом Наумовичем. Он воевал, брал Берлин, а после войны вернулся домой в Тбилиси и поступил в институт физкультуры, где уже училась моя мама. Они с Гамлетом Арестакесовичем Аствацатуряном начали ухаживать за ней. Гамлет Арестакесович тоже учился с ними в одном институте. Но мой отец сказал: «Гамлет, ты еще молодой (он не воевал, был младше моего отца), а Надя (Надежда Михайловна. — В.В.) будет моей женой».
Так и случилось, они поженились, я вот-вот уже должен был родиться, когда отец умер. Он был сильный альпинист и пошел в горы, а ему врачи сказали: «Легкое пробито у вас, вам опасно в горы ходить, в горах все болезни проходят очень скоротечно, особенно легочные, моментально человек может погибнуть». В горах ему стало плохо, его привезли в Тбилиси, на операционный стол, и он умер.
А потом родился я. Гамлет Арестакесович, видя, что место освободилось, делает предложение моей маме. Они сразу регистрируют меня как Михаила Гамлетовича Аствацатуряна.
— А как вы оказались на Урале?
— Четыре года мы жили в Тбилиси, у меня родилась сестренка Марина. Отец Аствацатурян был военным, потом в пятьдесят каком-то году было сильное сокращение в армии, он ушел на гражданку. Мама собрала все пожитки и вернулась в Карталы к родителям. Отец поехал с нами, и в 1957-м мы оказались в Карталах. Меня воспитал Гамлет Арестакесович, я до 10 лет не знал, что он мне не родной отец. Потом уже старший двоюродный братик открыл мне глаза… Я плакал. Мама сказала: «Да, не родной, но он тебе как родной». Так и было. Мама умерла 18 лет назад, Гамлета Арестакесовича не стало год назад. Они оба похоронены в Карталах.
— С такими родителями, выпускниками спортивного института, вероятно, вам сам бог велел пойти по этой стезе…
— Мама, конечно, оказала на меня колоссальное влияние. Она неординарный человек, очень спортивный. В молодости она была участником Первой и Второй спартакиад народов СССР, становилась чемпионкой Закавказья по прыжкам в воду… В Карталах мои родители устроились спортивными работниками. Я тоже занялся гимнастикой, потом уже в институте физкультуры дошел до КМС. В мастера спорта было уже поздно идти — в гимнастике мастерами становятся в 16 лет, а я начал ею заниматься в 15. Но я не расстраиваюсь — спорт дал мне закалку на всю жизнь. Сейчас в первенстве Челябинска участвую за Центральный район как ветеран, бегаю, плаваю…
— Когда же вы начали заниматься концертной деятельностью?
— Начались бешеные 90-е годы, непонятно что… Я уже писал диссертацию, у меня был сдан кандидатский минимум по теории и методике физвоспитания. Но тут я взял все, что было наработано (а уже было почти все готово), и выбросил. Я решил: я буду играть на гитаре, буду делать то, что я люблю. Спортом хорошо практически заниматься, а то, что теоретическое, — это уже не мое. И с 90-х годов я начал активную концертную деятельность. Выступал везде: НИИ, различные институты, потом детские сады пошли, санатории… И это мне нравится. И в этом, я думаю, вся моя жизнь.
— Вам уже все это было хорошо знакомо?
— Да. В институте я играл в эстрадном ансамбле, там был Олег Григорьевич Митяев. Он учился в институте на два года младше меня, занимался подводным плаваньем (это, кстати, мало кто знает), стал КМС. Когда он пришел в наш ансамбль «Лаутары» («странствующие музыканты» по-молдавски), он не сочинил тогда еще ни одной своей песни, мы пели Пугачеву, выступали на разных студенческих мероприятиях…
— А при чем здесь бардовская песня? Как вы на нее переключились?
— Это был 1979 год. Я уже окончил институт, начал работать и тут случайно встретился в трамвае в Ленинском районе с Митяевым. Он мне говорит: «О, Мишаня, привет. Ты знаешь, у нас в Челябинске есть один клуб интересный. «Моримоша» называется». Я говорю: «О, что-то название чудное, а где он находится?» — «На ЧТЗ. Там, знаешь, бардовские песни поют, так интересно, давай приходи к нам». Я говорю: «Олег, я не люблю бардовскую песню: все мелодии на одну колодку, скучно, три аккорда играют… Ну, стихи хорошие, правда… А ты вспомни, как мы с тобой играли эстрадные песни. Там яркие мелодии, яркие ритмы, звук красивый, свет! А тут — сидят и гнусавят себе…» Он говорит: «А что тебе? Ты приди, ребята интересные, в походы ходят, ты возьми и приди…»
— Сходили?
— Ну, я пришел в клуб, а тогда его президентом была Рита Непомнящая (она сейчас в Германии живет). Она меня схватила сразу и говорит: «Ты играть умеешь на гитаре?» — «Да». — «Петь умеешь?» — «Да». — «А бардовские песни знаешь?» — «Знаю. Две». Я спел. Она говорит: «Да ты хорошо поешь! Ты будешь у нас выступать, петь!» Я говорю: «Я просто пришел посмотреть, я ничего делать не буду…» Она говорит: «Будешь». И в том же году я поехал на Ильменский фестиваль, даже пел песню, по-моему, «Голубой звездопад» Людмилы Тумановой из Кургана.
— Помните те ощущения, когда первый раз вышли на сцену?
— Помню. Дрожь в коленях, много народа, я спел, и этот прерывистый от волнения голос где-то сохранился на записи. У меня несколько магнитофонных записей осталось с тех времен. Я нет-нет да и послушаю, как я пел тогда… Да-а, сейчас лучше… Потом я подружился с Борисом Цыпышевым, сейчас он солист Челябинского концертного объединения, солист камерного хора Михальченко, а тогда пришел к нам в клуб, мы начали давать с ним совместные концерты. И вот уже больше тридцати лет поем. У нас с ним отдельная программа — традиционные бардовские песни. Вышел диск.
— Теперь о «Трио в шляпах». Этому так называемому театру авторской песни уже 18 лет. Вы были с ним с самого начала?
— Нет, в первом составе меня не было, там были другие артисты. Из того состава осталась только Марина Минибаева, а мы с Натальей Золотухиной вроде как новенькие… «Трио в шляпах» — это новое в авторской песне. Не просто бард стоит и поет… Мы берем в репертуар такие песни, которые можно театрализовать.
— Где проходят ваши концерты?
— В основном выступаем по санаториям: «Урал», «Кисегач»… В городе нас приглашают на банкеты, юбилеи, праздники. Выступаем также в Доме архитектора, в «Манекене», в других театрах. Широко известны в узких кругах, как говорится.
— На одном из выступлений вы рассказали историю, которая произошла у вас однажды во время исполнения «Домбайского вальса». Повторите ее, пожалуйста.
— Это было на Эльбрусе в 1995 или 1996 году. Я давал концерт на турбазе Министерства обороны, в высокогорном поселке Терскол. Зал мест на пятьсот, собралось много народа, потому что горнолыжники любят бардовскую песню. Я спел песню Визбора «Лыжи у печки стоят…». Исполнил три куплета, которые он написал, и уже закончил было петь, когда весь зал встал и в едином порыве спел четвертый куплет:
«Весь этот сказочный край
Визбором Юрой воспет.
Молодость наша Домбай,
Мужество наше Чегет.
Так до свиданья, Эльбрус,
Мы уезжаем домой.
Что ж ты не машешь, Донгуз,
Шапкой своей ледяной?»
Кто написал этот четвертый куплет, я не знаю, его написали уже после смерти Визбора. Я сразу запомнил эти строки, это было с таким чувством исполнено, это дорогого стоит… И теперь я пою эту песню всегда с четвертым куплетом.
— Михаил Гамлетович, какие у вас были большие поездки?
— Большие барды ездят по России и за границу с концертами, но я, видимо, пока еще маленький бард… 162 сантиметра… Я пока не езжу. А туристских поездок по России было много. Это Камчатка, Алтай, Восточные Саяны… Были водные походы пятой категории сложности, когда ревет река и ты думаешь, ну, не идиот ли ты, — а потом садишься на катамаран и проходишь маршрут.
— В каком году вы стали руководителем Клуба самодеятельной песни в ЮУрГУ?
— Сначала я руководил КСП в медакадемии в 1987 году, потом в 1990-е поступил в Центр творчества ЮУрГУ. Для Клуба самодеятельной песни у нас оборудована своя комната. На «постоянке» занимаются 20 - 25 человек, есть и ребята, которые уже окончили вуз и работают, а все равно ходят к нам. Мы со студентами дружим. Как говорится, с молодыми будешь работать — молодым и сам будешь.
Вообще, из Клуба вышли известные барды — это и Николай Якимов, который сейчас в Москве, и Андрей Крамаренко, который в театре Камбуровой, и Александр Деревягин…
— Вы в этом году были в списках выступающих на Ильменском фестивале…
— Я даже и выступить успел. В пятницу, накануне шторма, мы выступали с Мариной Минибаевой, было, так сказать, «двое в шляпах». В пятницу всегда идет вечерний концерт «Виват, Ильмены!». Выступают те из великих бардов, гости Ильменки, которые уже подъехали, и челябинские барды. На следующий день приехала Наталья Золотухина, чтоб субботу, на основном концерте, мы уже выступили бы втроем. Но она успела подъехать уже к падающим соснам… Одно дерево упало прямо рядом со мной, мы с внучкой Викой были в палатке… Вика знаменитее меня — она пела с Анатолием Киреевым, а я не пел с ним никогда. А дочь моя пела с Сергеем Никитиным, они исполнили песню про ежика «с дырочкой в правом боку».
— Вообще, со многими известными бардами вам доводилось встречаться?
— Со многими. Всех и не упомнишь. В сентябре прошлого года, например, встречался с Александром Сухановым, с Юлием Кимом чай пили…
— Вот вы уже больше 35 лет занимаетесь бардовской песней. Какие-нибудь изменения с тех пор в ней произошли?
— Песня колоссально изменилась. Сейчас можно поделить ее на две части — бардовская песня традиционная и современная. Традиционная — это та, что была с 1960-х годов до примерно 1980-х. Это и «Виноградная косточка», и «Давайте восклицать!», и «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались…». А сейчас бардовская песня пошла по степени усложнения музыки, более явственно стала чувствоваться музыкальная направленность. Если раньше авторская песня — это были стихи под какую-нибудь, может быть, и не очень затейливую, но запоминающуюся мелодию, то сейчас песня «уходит» в… джаз, в какие-то отзвуки рока. Авторская песня не стоит на месте, она впитывает то, что вокруг. Улучшилась игра гитаристов, сейчас появились такие композиции, что не сразу и профессиональный гитарист сыграет. В этой связи хочу выделить Анатолия Киреева, Виктора Мельникова из Магнитогорска… Прекрасно, когда к гитаре добавляются другие инструменты. Я считаю: это хорошо, но сильно уходить во все это нельзя, иначе получится уже вокально-инструментальный ансамбль. Все равно основные пункты бардовской песни должны быть соблюдены: душа в песне должна быть, хорошее исполнение, интересная запоминающаяся мелодия.
— Михаил Гамлетович, какие еще возможные изменения в бардовской песне могут произойти?
— Я думаю, изменения еще будут (мир меняется, и песня вместе с ним), добавится еще более сложный красивый аккомпанемент, дойдет до того, что авторскую песню уже не сыграет простой парнишка со двора, который знает три аккорда… Но всегда останутся простые в исполнении песни, которые пишут рядовые наши молодые люди. Бардовская песня — это очень большее море, и иногда из него будут выходить Олег Митяев, Анатолий Киреев, Сергей Никитин… И так будет всегда. Главное, чтобы не ушла душа из авторской песни. Каждый сидящий в зрительном зале должен почувствовать, что эта песня его, каждый должен почувствовать, что эта песня о нем, о чем-то близком…
Досье «МК»
Михаил Гамлетович АСТВАЦАТУРЯН
Родился 13 мая 1953 года в Тбилиси. В 1978 году окончил Челябинский государственный институт физической культуры.
Исполнитель авторской песни. Солист театра авторской песни «Трио в шляпах».
Руководитель студии авторской песни Южно-Уральского государственного университета.
Дипломант международного конкурса авторской песни «Петербургский аккорд».
Дипломант Всероссийского фестиваля авторской песни им. Валерия Грушина (Самара).
Лауреат Первого и Второго областных фестивалей «Ретропесня».
