Он родился и вырос в Магнитогорске - колыбели практической стрельбы в России. Несколько последних лет был тренером стрелковой секции ДОСААФ в своем родном городе, появлялся на российских и международных соревнованиях, удачно выступал, занимал призовые места и снова окунался в жизнь на Урале. За плечами у Николая более 20 лет тренерской работы. Теперь он уехал в Москву. А впереди — громадье планов.
— Николай, с какого возраста вы занимаетесь пулевой стрельбой?
— С 10 лет.
— Кто привел в секцию?
— Тренер сам нашел нас на улице, когда мы с друзьями гуляли возле школы. Подошел, предложил - мы сходили и записались в клуб ДОСААФ. Тогда мы еще были маленькими, поэтому тренер взял нас, чтобы мы просто познакомились с этим видом спорта, а так там ребята постарше занимались. Это было летом 1985 года. В сентябре группы уже наполнились, и тренер начал отбирать тех, кто более пригоден…
— Как тренера зовут?
— Я уже не помню. У меня тренеров менялось много. Сначала был Виктор Черкасов, не помню, как его по отчеству. Потом была Лариса Владимировна Флорова, она и сейчас работает инструктором в Магнитогорске. И последним тренером у меня была Надежда Сергеевна Мартынято. Ее в живых уже нет, она была очень хорошим наставником.
— Какие у вас были увлечения в детстве кроме стрельбы? В походы по Уралу ходили?
— В походы мы как раз начали ходить со стрелковой секцией, с Надеждой Сергеевной. были сплавы по рекам Инзер, Сакмара, Белая… После мы уже сами находили контакты с лицеем и спортивными школами, где были катамараны. Собирались группами и выходили в водные походы по два раза за лето… А в детстве у меня, конечно, были войнушки, пистолетики, рогатки… Все как обычно. Кроме того, я занимался моделированием, самолеты делал, увлекался резьбой по дереву. Этим мы занимались в основном с отцом.
Потом умение резать по дереву пригодилось и в технических науках и в стрельбе — изготавливал и ремонтировал пистолетные спортивные рукоятки.
— Расскажите о своих родителях. Кто они, кем работали…
— Мой отец, Николай Викторович, работал слесарем по тяжелой технике, по ремонту КрАЗов, БелАЗов, МАЗов, бульдозеров на авторемонтном заводе, а потом — в местном отделении «Газпрома» тоже автослесарем-мотористом по ремонту двигателей тяжелой техники и грузовых машин. Сейчас отец на пенсии. Мама, Галина Александровна (ее уже нет в живых), работала киномехаником в магнитогорских кинотеатрах — сначала в «Комсомольце», потом в «Современнике».
— Как они относились к тому, что вы пошли в стрелковую секцию?
— Ну, положительно… Отпускали, в принципе… Лишь бы не травмировался и при деле был. Отец постоянно помогал мне в этом занятии. Кроме стрельбы предлагали, конечно, и в «рукопашку» походить, и в бокс, но мама была против бокса, считала его травмоопасным видом спорта. Неделю я ходил в футбольную секцию, но там мне не особенно понравилось. У меня была тяга к стрельбе, тогда все фильмы показывали про индейцев да про ковбоев, поэтому и луки делали, и пистолеты.
— Николай, какие у вас памятные, любимые места в Магнитогорске?
— Памятные места в Магнитогорске? Интересно… Парк там хороший есть «Тыл — фронту». Там мы с родителями гуляли раньше, когда жили рядом с детским театром «Буратино». Потом мы переехали, сейчас мой отец живет возле Ледового дворца, а я поселился возле Центрального стадиона. Вот парк «Тыл — фронту», стадион, набережная — это и есть мои любимые места в Магнитогорске.
— Вам сейчас часто удается приезжать на родину?
— Раз в полгода, может быть, чаще, если получается. Обычно эти приезды совмещены либо с судейскими и инструкторскими курсами или мастер-классами, которые я провожу со спортсменами, либо с какими-то другими делами.
— Тяга к оружию у вас наследственная?
— Нет, отец у меня не охотник, не стрелок. И в принципе, у меня и друзья-охотники только сейчас появились. Уже когда у меня был большой опыт стрельбы, в том числе из карабина, начали выезжать своей компанией на охоту, но не часто, раз в год. Поэтому интерес к оружию у меня привит исключительно спортом.
— Кого вы считаете своим первым учителем по стрельбе?
— Разных учителей можно назвать. Конечно, обращаться с разными луками отец учил. Он
показывал и как это все сделано, и как этим пользоваться. Для него главным было, чтобы я не травмировался. Принцип у отца был такой: «Лучше я сам покажу, чем он (то есть я) пойдет, сделает и чем-нибудь навредит себе». Мы и бомбочки с ним делали, и самострелы. Мой отец вырос в послевоенное время, у него и его друзей был опыт обращения с оружием.
— Николай, вы в клубе ДОСААФ с 10 лет. Получается, вы захватили его лучшие годы?
— Да. Учитывая, что он в 1982 году был построен, я все годы его существования захватил. Вплоть до его теперешнего состояния…
— А как он сейчас поживает?
— Да никак, собственно. Когда я в возрасте 14 лет выиграл чемпионат области, на тот момент в клубе занимались с детьми порядка десяти штатных тренеров плюс еще несколько тренеров различных спортивных организаций, таких как «Магнит», «Метизник», секции биатлонистов и других. Время в тире было расписано с утра до вечера, это было очень удобно для школьников, обучающихся в разные смены.
— Я слышал, у магнитогорского ДОСААФ вообще какое-то необычное здание…
— Это двухэтажное здание было построено по первому типовому проекту, в нем даже высокого уровня соревнования проводились. Там есть блиндажи, между которыми была связь, механические системы для подъема мишеней, комната судей, складские помещения, сауна, раздевалка, комната отдыха для ожидающих, где были и шахматы, и шашки, и журналы. На втором этаже размещалась 100-метровая галерея, используемая как две 50-метровые. И на первом этаже была одна 25-метровая галерея, отдельно действовал 10-метровый спортивный пневматический тир и прочее. Попутно в галереях стояли бильярдные и теннисные столы. Все было общедоступно. Это был специализированный комплекс для пулевой стрельбы. Такого здания даже в Челябинске и области до сих пор нет. Но все это оказалось никому не нужным. После перестройки я оставался единственным тренером, который еще держался практически без зарплаты в основном только для того, чтобы была возможность самому тренироваться.
— По какой причине все это пришло в упадок?
— Раньше ДОСААФ существовало за счет членских взносов и бюджетного финансирования. Потом это прекратилось, началась переделка власти. Ставился вопрос: кому принадлежит тир — городу или области. По счастью, здание принадлежит Министерству обороны, иначе бы его уже давно снесли или переделали под какие-нибудь нужды, что по большей части и произошло. От тира осталась только одна 50-метровая галерея, и та с трудом отвоеванная. У ДОСААФ появились долги за электричество и за отопление. Мы вынуждены были зимой тренироваться в неотапливаемом тире. Условия от уличных отличались только отсутствием ветра. Кстати, до сих пор в ДОСААФ еще стреляют по мишеням, которые были закуплены в 80-х годах. Мы патроны-то расстреливали лет пять после перестройки, а мишени, хоть и устаревшие, еще лет 10 будут использоваться - так много их тогда закупили…
— Ладно, поговорим немного о вашей жизни. Почему после школы вы решили поступать в МГТУ? Кто подсказал выбор профессии?
— Тяга к точным дисциплинам у меня началась с моделирования. Я любил все делать своими руками, плюс отец у меня автослесарь. Поэтому технические устройства и механизмы мне были хорошо понятны. Вот я и пошел на техническое направление. В то время даже речи не было, что стрельбой можно зарабатывать, и никакого смысла в спорте, кроме самосовершенствования, не было. Поэтому надо было получать специальность и идти работать куда-нибудь.
— Николай, то, что вы защитили диссертацию на кафедре механического оборудования металлургических заводов и стали кандидатом технических наук, теперь помогает вам?
— Конечно, помогает. Высшее образование дает не знания, а умение мыслить, появляется определенный навык пользования литературой, умение проводить анализ проблем, делать правильные выводы и находить решения. Методы исследования, которые я применял при работе над своей диссертацией по техническим дисциплинам, универсальны и помогают мне теперь в тренерской работе. Правда, теперь эксперименты в основном педагогические. Кроме того, у нас ведь тоже технический вид спорта: мы должны знать устройство оружия, его доведение, совершенствование, устранение неисправностей и задержек при стрельбе. У меня были предложения уйти на предприятия, где занимаются производством оружия, но одно дело из него стрелять и совсем другое — посвятить себя его созданию. Мне больше нравится работать с людьми, то есть заниматься их обучением и развитием.
— Я так понимаю, за 20 лет тренерской работы опыта у вас накопилось предостаточно…
— Сейчас стоит вопрос передачи опыта. В данное время я как раз занимаюсь вопросом создания школы. Обязательно будет сайт. В ближайшее время мы планируем выпустить в общее пользование большую базу знаний в области практической стрельбы. Это будут видеоматериалы, печатные издания, публикации в виде статей и ссылки на авторитетную литературу. Объем информации очень большой. В перспективе я хочу подготовить большой научный труд и, возможно, буду защищаться. В Москве я получил второе высшее образование, окончив Российский государственный университет физической культуры, спорта, молодежи и туризма. Поэтому если продолжать заниматься тренерско-преподавательской работой, то есть смысл защитить докторскую по этому направлению.
— Николай, многое ли в вашей жизни изменилось после знакомства с Виталием Александровичем Крючиными и Анатолием Ивановичем Кондрухом - родоначальниками практической стрельбы в России?
— В принципе, да. Сначала мы познакомились с Виталием Крючиным, когда он пришел в тир ДОСААФ. У него был хороший опыт в спортивной стрельбе из винтовки, и он обратился к нам, чтобы его обучили стрельбе из пистолета. Именно скоростной стрельбе по пяти мишеням. И так как на тот момент я был единственным тренером, к тому же и пистолетчиком, на этой теме мы с ним и сошлись. Потом он познакомился с практической стрельбой, которой очень сильно заинтересовался. И уже он начал привлекать в этот спорт меня. Наше знакомство с практической стрельбой состоялось на курсах Станислава Дубровского, специально приглашенного из Москвы. То есть я застал становление практической стрельбы в России от самых истоков (улыбается). Практическая стрельба зародилась в Америке, а русская изначально появилась в Москве, а окрепла, так сказать, в Магнитогорске. Теперь это признанный вид спорта.
— У вас есть свое собственное оружие, спортивное и для самообороны?
— У меня есть охотничье гладкоствольное ружье, карабин «Вепрь», малокалиберная винтовка и травматическое оружие. Сейчас я оформляю документы еще на один карабин.
— Приходилось ли вам когда-нибудь применять оружие в целях самообороны?
— Нет, слава богу, не приходилось. Не было таких оснований.
— Какой у вас сейчас распорядок дня? Много времени уделяете тренировкам?
— Сейчас у меня день строится очень сложно. Я сотрудничаю с несколькими тирами, где у меня индивидуальные ученики и группы. С утра до вечера я занят: поездки, мастер-классы, соревнования и т. д. В этом графике на личные тренировки не остается времени. Мои тренировки сейчас состоят в основном из того, что я лично показываю ученикам при проведении занятий. Поэтому я вынужден работать над тем, что отрабатывает моя группа.
— Николай, назовите три качества, которые обязательно должны быть у стрелка.
— Внимание, терпение и желание.
— Расскажите о своей семье.
— Женат, сыну восемь лет, жена работает в Федерации практической стрельбы России помощником Анатолия Кондруха.
— Вы уже начали ощущать себя москвичом?
— Скорее нет. Москвичом трудно себя ощущать, это сумасшедший город. Отдыхаю я только на соревнованиях, когда мы выезжаем в другие города. А в Москве мы с семьей сейчас посещаем парки, разные достопримечательные места. Пока все это у нас на стадии знакомства с Москвой.
