Приказом от 8 октября 1944 года Верховным Главнокомандующим Советского Союза товарищем Сталиным прадеду объявлена благодарность за отличные боевые действия в боях при прорыве обороны юго-западнее Шауляя. В поздравительном письме от командира части читаю следующие строки: «Ваш героический поступок служит для всего личного состава нашего подразделения примером». О том случае мне рассказала моя мама со слов прадедушки. Вот что я услышал, а теперь рассказ прадеда передаю и вам.
«Это случилось при прорыве обороны. Воевал я в составе 336-го стрелкового полка, был снайпером. В начале октября 1944 года 3-й Белорусский фронт прорвал оборону противника и обеспечил выход к Балтийскому морю. Казалось, что после поражения, которое потерпели гитлеровцы, оставался один выход – сдаться. Но враг не пошёл на это. Противник ожесточённо продолжал сопротивляться. Наш полк вступил в бой на рассвете. От бешеной пальбы, частых разрывов снарядов стоял звон в ушах. К обеду измученные, голодные мы отражали атаку за атакой. Но вот наступило временное затишье. Ко мне подошёл командир и сказал: «Через час мы пойдём в прорыв, но у нас много тяжелораненых. Ты остаёшься их охранять». Честно говоря, мне было очень обидно, товарищи в наступление идут, а я в тыл. Но ничего не поделаешь, приказ есть приказ. Пришёл на место, огляделся. В большой воронке лежат около 40 раненых солдат, а возле них бегает совсем молоденькая медсестра. Кому воды принесёт, кому повязку поправит. Меня встретила не очень радостно. Думала, что для охраны целый взвод пришлют, а тут я один со снайперской винтовкой. Сначала всё было тихо, только где–то вдалеке гремел бой. Прилёг я на край воронки, стал территорию осматривать. Подходит ко мне медсестра, глаза испуганные, и показывает рукой совсем в другую сторону. Смотрю в прицел и вижу фашистских автоматчиков. Идут цепью, тихо. Не иначе как с тыла решили нашим ударить. Связи с командиром нет, значит, помощи не будет. Раненые все лежачие, только с надеждой на меня смотрят. Почувствовал я, как закипает злоба к противнику. Приготовил патроны, жду. Все ближе и ближе подходят гитлеровцы, уже стал различать их лица. Когда раздался первый выстрел и упал первый убитый, солдаты в растерянности затоптались на месте. Стрельба для них была полной неожиданностью. Не давая им опомниться, я снова нажал на спусковой крючок. Цепь залегла. Чтобы попасть в противника из снайперской винтовки, было достаточно малейшего движения. Как только я замечал что-то двигающееся, сразу стрелял. Из цепи доносились громкие стоны. «Никто вас сюда не приглашал. Обижаться нечего», - шептал я сухими губами. Вскоре фрицы поняли, что бьёт только один стрелок и решили окружить воронку. Раздумывать было некогда, приготовил гранаты. Сам живым не дамся и не позволю над ранеными глумиться. А дальше как во сне. Сосредоточенный огонь автоматчиков, не дающий поднять голову, разрыв первой гранаты, опять стоны. И как неожиданная награда за всё пережитое, торжественный крик бойцов батальона, спешащего мне на помощь. Когда всё стихло, подошёл ко мне комиссар. «Молодец, сержант! – сказал он. - Майор тебя к награде представляет». Я лишь устало улыбнулся, переложил винтовку с одного плеча на другое и, пошатываясь, побрёл в свой взвод».
Я горжусь своим прадедом, мне есть с кого брать пример, учиться любить и защищать свою Родину!
