Средство реабилитации
Известное выражение «поставить человека на ноги» здесь приобретает совсем иное значение. Задача эта неимоверно трудная в отношении здоровых-то людей. А как быть с теми, кого постигло несчастье потерять конечности?
Проходим по абсолютно чистым коридорам и цехам с серьезным заводским оборудованием. Густые заросли цветов в рекреациях, пенье райских птиц — милое напоминание о тропическом острове. Заглядываем в помещение. С потолка свисает десятка полтора гипсовых копий ног, от которых благостные иллюзии разбиваются вдребезги.
Директор, кандидат экономических наук, заслуженный работник социальной защиты населения Владимир Зубарев готов рассказывать о своем предприятии бесконечно. Кстати, открылось оно в лихие сталинские времена в 1938 году.
— С тех пор поменялись технологии изготовления протезно-ортопедических изделий, обуви, ортезов и так далее, — отмечает Владимир Иванович. — И тем не менее остались технологии, которые появились на свет еще в 1905 году после Цусимского сражения. Тогда было очень много инвалидов — моряков и солдат, пришедших с дальневосточных фронтов. Тогда-то и появилось своеобразное ноу-хау, действующее до сих пор. «Цусимский» протез тот нехитрый — шина, кожа да войлок.
По словам директора, многие аналогичные предприятия отказались от этого. Но в Челябинске сохраняют технологию, потому что есть люди, которые нуждаются именно в таких протезах, придуманных прадедами. Кстати, самый простой протез стоит около 70 тысяч рублей. А люди приходят и говорят: «Вы тут делаете за миллионы протезы, а мне нужен простой и надежный».
Как рассказывает Владимир Иванович, деревянная нога из липы сегодня постепенно вытесняется современными узлами на основе точной механики и электроники. Начинается эра серьезного программирования бортового компьютера… ноги! Можете себе представить, что у искусственной руки или ноги может быть свой электронный мозг? Стопа и колено должны синхронно работать, подстраиваясь под человека. Причем есть программируемые задания для преодоления пространства, будь это неровная поверхность, песок, гравий, трава или подъем по каменистой тропе. На челябинском предприятии делают такие протезы. Понятно, что не серийно из-за сложности (требуется высокая степень идентичности) и себестоимости. Для государства это очень дорого. Ведь любой протез, от «цусимского» до «робота», оплачивается государством.
Совет от директора
— Сегодня на рынке протезов можно купить что угодно. Производим и мы кое-что. Но пока в России не изготавливают сложные узлы и функциональные коленные модули, — сетует директор Зубарев. — Мы изготавливаем протезы верхних и нижних конечностей, используя мировые технологии. Поэтому рациональнее изготавливать протезы в России. Есть пациенты, которые непременно хотят отпротезироваться за границей. Пожалуйста! Однако нельзя забывать, что любой протез имеет свойство ломаться. Тогда и ремонтировать протез придется ехать туда, где он был изготовлен, или в России, но за свой счет. Поэтому рекомендую всем протезироваться у себя дома.
Мастера
Каждый кулик хвалит свое болото. Зубарев, естественно, хвалит свое предприятие. Но и так известно — на этом предприятии работают специалисты высочайшего класса. Хотя в целом в стране есть достойные мастера, которые работают на очень высоком уровне. Не надо ехать в Японию или Америку. В той же Тюмени сделают протез.
Сегодня такие мастера — редкость. Найти хорошего инженера-протезиста очень сложно потому, что уникальный сплав знаний механики, анатомии, помноженные на талант скульптора, создается десятилетиями.
— Раньше был в Ленинграде социальный техникум, где обучали протезированию, — вспоминает Зубарев. — В настоящее время этого учебного заведения нет. Существовал в Москве ЦНИИП — Центральный научно-исследовательский институт протезирования. Там было много инженеров и врачей, кто создавал технологии своими руками. Они приезжали на каждое предприятие, проводили семинары, обучали сотрудников. Сегодня этого нет. Остался единственный техникум в Королеве, что под Москвой. Там есть небольшое отделение по протезированию. В настоящее время мы готовим специалистов сами методом наставничества. Вот у нас есть инженер-протезист Евгений Павлович Иванов, который работает более 30 лет, специализируется на нижних конечностях. Если приходит к нам молодой человек, отдаем его в руки ветерана. Обычно через полгода видно, выйдет ли из парня толк. Начинаем учить, если обнаруживаются способности. А наш инженер-протезист Андрей Викторович Патракеев специализируется на верхних конечностях. Так у него есть своя школа. Вещи он делает просто уникальные. Некогда на заводе имени Семашко изготавливали протез руки, где пальцы делали простое движение — смыкание большого пальца с указательным. Сегодня мы делаем протезы, что впору играть на музыкальном инструменте. Во всяком случае, сложные и тонкие манипуляции становятся доступны человеку. Такие протезы называются биоточными. Они очень востребованы. Вот на днях звонили нам из Астрахани, Нижнего Новгорода, интересовались условиями заказа.
Импортозамещение и липа
— Я пришел сюда работать в 1986 году, — говорит директор Зубарев. — Тогда «гильзы максимальной готовности» выпускали на Брянском заводе из полиамида. Закупали их целыми контейнерами. Сегодня такого просто не существует на нашем предприятии. Каждому мы делаем индивидуальный слепок, обрабатываем, делаем примерочную гильзу по слепку. И если все устраивает, только тогда изготавливается протез.
Однажды московский журналист из «Строительной газеты» написал разгромную статью о том, что протезная промышленность «скрипит на липовой ноге». Ну, написал. Потом он оказался на нашем предприятии — пришел посмотреть, как мы делаем «липовые» ноги. И когда я показал, что это такое, ему было так неудобно — раскаивался, извинялся. Видите, из липы получается очень изящная приемная гильза. Она в условиях нашей зимы остается теплой для культи, гигроскопичной. Влага впитывается, и вы не в стакане с водой ходите. Главное в протезе, я считаю, сделать удобной, комфортной приемную гильзу. А дальше остается правильно выбрать схему сборки протеза, подобрать коленный узел и стопу. Все зависит от возраста человека, от его заболевания, от уровня ампутации.
На Челябинском предприятии есть очередь. Это известно. Сегодня протезируют тех, кто встал на учет в 2014 году: нехватка финансирования. При этом около 200 — 250 человек приходят первичников. Сердечно-сосудистые заболевания, сахарный диабет, онкология, травмы — причин множество.
— Конечно, есть очередь, — отмечает Зубарев. — Но первичников надо принимать в первую очередь и быстро протезировать. Иначе могут быть необратимые процессы. Мы сначала делаем лечебно-тренировочный протез, который выдается на год. И только потом делаем постоянный протез. Для первичного протезирования на предприятии есть стационар. Там пациенту сделают протез, научат им пользоваться, помогут психологически подготовиться к новой жизни.
Бежать и не сдаваться
Историй о героических людях у Зубарева много. Он ими делится с удовольствием:
— Есть у нас такой спортсмен Федя Меркульев. Травма у него была на заводе. Но столько в нем жизни, добра! Он на протезе бегает: мы ему сделали спортивный протез. Парень ходит по Кировке. Девчонки смотрят на него. Федя научился гонять на сноуборде, лазать по горам. Теперь встает на водные лыжи. А у него после ампутации совсем короткое бедро. Но парень хочет жить и делает для этого все возможное.
А вот один знакомый преподавал физкультуру. Был весельчак, красавец. И вдруг попал к нам. Встретились. Он в слезы: «Я повешусь». Я долго с ним разговаривал: «У тебя все будет хорошо. Надо продолжать жить». Убедил. Теперь бегает, но на протезе.
Протез — это просто механизм, и если ты не захотел преодолеть себя, ты никуда не сдвинешься с места.
Вот сегодня со мной воюет одна гражданка. Весь сыр-бор разгорелся из-за протеза, который стоит два с половиной миллиона рублей. Всегда вспоминаю Маресьева. Он не кричал, что он герой. Он стремился жить и летать. И полетел и сбивал вражеские самолеты.
Кому охота пнуть слона
— У меня уволилась заведующая медицинским отделом, заслуженный врач Российской Федерации, удивительный человек, — директор разочарованно подводит итоги нападкам в СМИ. — Она даже муравья в жизни не обидела. Это очень тяжелый удар для коллектива и для всех инвалидов.
Но сам, кажется, нисколько не дрогнул: «Я привык, что меня пинают по всякому поводу». Судя по всему, готов к боям, как человек, уверенный в своей правоте.
— Обувь, за которую меня сегодня «полощут», бывает разная: на протез и на стопу с деформацией, которая изготавливается по индивидуальным меркам, в отдельных случаях — даже по слепкам стопы. Но инвалиду она положена бесплатно. Естественно, мы шьем такую обувь по ортопедической колодке. И такая обувь стоит дорого. А на меня написали, что я за рубль купил, за десять продал. Не разобрались. Одно изделие стоит рубль, другое 30. Мы предъявляем ортопедическую обувь по средней цене. А как иначе? Мы государственное унитарное предприятие, поэтому должны получать прибыль. На нее мы развиваемся, приобретаем новое оборудование, выплачиваем налоги и заработную плату.
Кстати, важный показатель здорового предприятия — отсутствие текучки кадров. Сегодня средняя зарплата — 35 тысяч рублей. Предприятие обслуживает всю Челябинскую область, а это около 30 000 человек.
С 2017 года обеспечение инвалидов техническими средствами реабилитации переходит из министерства социальных отношений Челябинской области в Фонд социального страхования. Вставать на учет за получением протезно-ортопедитеских изделий надо по месту жительства в Фонде социального страхования.
