— На сегодняшний день только в шести из 16 моногородов существует стабильное социально-экономическое развитие. Что делать остальным десяти? Какие пути развития моногородов вы видите, кроме введения статуса ТОСЭР?
— По понятным причинам, прежде всего мы хотим получить режим ТОСЭР для Верхнего Уфалея. Потому что режим территории опережающего социально-экономического развития позволит всем новым предприятиям занять тех, кто высвобождается в связи с остановкой «Уфалейникеля». Хотя, может быть, в Верхнем Уфалее не самые лучшие проекты. Мы работаем над этим – взаимодействуем с федеральным центром, ищем решения.
В ЗАТО, конечно, у нас серьезная перспектива открыть ТОСЭР. Все-таки уровень образования, компетенции специалистов здесь очень серьезный. Предприятия способны дать серьезный рост и вывести наши технологии на новый уровень. Такой же уровень, как, например, у «Папилона». Но мы сейчас получается сдерживаем инвесторов из-за отсутствия режима ТОСЭРа. Как только он появится - сразу стартуют 25 предприятий, у инвесторов есть идеи, есть серьезные деньги, они готовы вкладывать. Поэтому мы встречаемся с Росатомом в очередной раз. Режим ТОСЭР – это очень хорошо, это позволяет инвестору рассчитывать на более быструю окупаемость.
Но и без этого мы очень активно и системно работаем с фондом развития моногородов. Пять проектных команд этих городов прошли обучение в «Сколково». Суть такая, что команды учатся, делают проекты, защищают их, и эти проекты являются основой для развития территорий. По сути говоря, это некая практика, которую они должны применять у себя в муниципалитетах. Сейчас обучаем еще 11 команд. Получили статус территории опережающего социально-экономического развития в Бакале, для нас это первая практика, мы сейчас активно этим занимаемся. Задача работы в моногородах следующая: в конечном итоге город должен избавиться от статуса моногорода, то есть он не должен зависеть от одного производства. Мы очень активны в поддержке малого и среднего бизнеса: по результатам конкурса на федеральное софинансирование в 2017 году область привлекла 182 миллиона рублей – это самый большой объем в УрФО.
— Прошло уже немало времени после внедрения в Челябинске реформы местного самоуправления. Довольны ли вы ее качеством, тем как она повлияла на жизнь города?
— Могу ли я сказать, что полностью удовлетворён тем, что происходит у нас в Челябинске? Наверно, надо не только меня об этом спрашивать, но и самих челябинцев. Да, я понимаю, что есть некоторая неудовлетворенность тем, что происходит. Но вот если бы не было семи районов в Челябинске, не было бы этих проблем? Раньше все было хорошо? И что, эта реформа разрушила систему управления городом? Ведь это не так. Она была нацелена на хорошее. Депутат районного совета должен быть ближе к избирателю. Требуйте от него, чтобы он наводил порядок. Он, в свою очередь, должны требовать порядка от исполнительной власти. Система выстроена. Требуйте от своих депутатов результатов. Будьте более активны. У вас есть эта возможность. Вот в 2019-м году будут новые выборы. Изберите тех, кто будет ближе к вам. Вот вся история.
— Борис Александрович, подходит к концу очередной этап выборов глав городов и районов. С Копейском ситуация разрешилась. Какие территории вас особенно волнуют?
Конечно, Касли. Пока я не могу найти руководителя, который будет проводником современных идей, с которым я смогу решать вопросы, доверять ему.
— У вас были претензии к Локомотивному округу, Миассу…
— Локомотивный волнует только в той степени, что эта территория, по моему мнению, должна управляться в составе Карталинского района. Такое решение позволит нам рациональнее использовать ресурсы, не растаскивать их по маленьким бюджетикам, а управлять процессом с единого центра. Эта ситуация назрела.
Миасс не может меня не беспокоить. Это один из самых крупных городов. Все, что там происходит, – в зоне моего пристального внимания. Меня беспокоит конфликт между главой города и депутатским корпусом. Исхожу из логики, что глава города в настоящий момент наводит порядок. Это сложнейший город. Он всегда был таким, если посмотреть на его историю: беды, сплетни и конфликты. По сути это тот же Челябинск, но в другом масштабе. С разными элитами, интересами. В этом ничего плохого нет, когда элиты формируют новые идеи, культурное и экономическое пространство. Но когда они делят, какой ларек и где поставить, – это плохо. Сейчас у главы есть алгоритм действий, он ему следует. Депутаты его выбирали. Если они примут решение его убрать, я им предложу другого главу. Но перед ним будут стоять те же задачи, что и перед нынешним главой. У нас есть время, будем работать.
— Сейчас на федеральном уровне активно обсуждается программа реновации жилищного фонда. В Москве запускается пилотный проект. Нужна ли, на ваш взгляд, реновация жилья в Челябинске?
— Москва и Челябинск – разные города, разные возможности. В немалой степени это связано со стоимостью земли. Считаю, что в «столичном» виде до нас не скоро реновация дойдет. А снос ветхоаварийного жилья разве не является реновацией? Мы этим занимаемся на постоянной основе. К 1 сентября переселим все дома, признанные аварийными на 1 января 2012 года. У нас есть еще 250 тысяч квадратных метров жилья, которые попали в эту категорию в текущем периоде. Будем решать и эту задачу.
