Кунгур, в котором мы только что гостили, настроил на поездку в Белогорье. Белая гора, окруженная густыми лесами, болотистыми низинами, еще задолго до того, как появился здесь храм, служила убежищем для притесняемых старообрядцев, людей беглых от крепостной неволи, раскольников и разбойников. Старообрядческое население Кунгурского, Екатеринбургского, Красноуфимского и других уральских уездов преобладало над православным, а потому считалось Белогорье чуть ли не столицей староверов.
Знания наши о старообрядчестве, расколе в основном ограничиваются сведениями, почерпнутыми из художественной литературы. Вот и сейчас, пока колеса подминают под себя километры, вспоминаем героев произведений Шишкова, Мельникова-Печерского. Страдания за веру, приобщение к вере истинной, православной — тема для писателей когда-то чрезвычайно важная.
Но как тут попутно не вспомнить, что некогда Пермский край был не только известен как центр раскольнического движения, но и славен своими миссионерскими традициями. Именно они привели главного миссионера Пермской епархии протоиерея Стефана Луканина к мысли о том, что для привлечения старообрядцев в лоно Святой Православной Церкви надо в месте сосредоточения раскольнического движения возвести храм, где можно было бы отправлять богослужения по уставу православия.
Как известно из исторических хроник, будучи по делам миссионерским в Бымовском заводе, после окончания бесед со старообрядцами состоялся у отца Стефана разговор с двумя священниками, специально приехавшими с Юго-Кнауфского завода. Их рассказ о Белой горе так заинтересовал протоиерея, что он, несмотря на позднее время, решил отправиться в неблизкий путь.
Двенадцать верст преодолели лишь к рассвету. В три часа 9 июня 1890 года Стефан Луканин с попутчиками взошел на гору.
Я теперь могу понять чувства этого человека, встретившего здесь рассвет, увидевшего открывшийся его взору простор, голубизну неба, проступающую меж плывущих почти над головой облаков. Вот где осуществится мечта, лучшего места для возведения храма и быть не может!
На горе поставили небольшой крест, тем самым обозначив место строительства Белогорской обители. А через год в знак избавления наследника российского престола цесаревича Николая от опасного покушения в Япония на Белой горе был воздвигнут восьмиконечный пятисаженный крест, прозванный в народе Царским.
И еще несколько строк истории Белогорья. В июне 1893 года было освящено место для закладки храма на Белой горе в память чудесного спасения цесаревича. А в сентябре освятили привезенные из Москва колокола, срубы строящейся часовни, святые иконы, преподнесенные в дар монастырю.
…Мы стояли на площадке перед последним подъемом на Белую гору и не отрываясь смотрели на ее вершину. Словно белое облако зацепилось за нее — так виделся на расстоянии Крестовоздвиженский собор монастыря. И дорога, как тропка, протоптанная многими тысячами паломников, прихожан, простых людей, желающих приблизиться к православной святыне или в поисках веры, вела к нему; так и мы торопились преодолеть побыстрее оставшиеся метры пути, встать рядом с рукотворным чудом и, может, ощутить свою принадлежность к чему-то высокодуховному, неземному.
Выйдя из машины на парковке и оказавшись у собора вблизи, почувствовал, что не только я, но и мои спутники испытывают какой-то душевный трепет. Во всяком случае, подобных чувств не довелось испытать мне ни в Верхотурье, ни в Абалакском монастыре, ни в Тобольске. И не величественность храма, чьи золотые купола словно плыли в облачной голубизне, была тому причиной. Словно соприкоснулся с неведомыми мне добрыми силами, одарили они меня мудростью и спокойствием — так легко стало на сердце и на душе.
Но справившись с нахлынувшими эмоциями, пошли мы неспешно по монастырскому подворью. Каждый, наверно, со своими мыслями, думами. Так бывает, когда человек остается наедине с собой. И здесь ты один, а над тобой где-то далеко-далеко в вышине Он. Вправду говорят, что здесь ты будто сдаешь экзамен на чистую, белую совесть, что здесь уходит куда-то суетность нашего мира, растворяются в прозрачном воздухе беды, невзгоды, исчезает, пусть ненадолго, чувство тревоги, горечи, разочарований.
С этими мыслями подошел к поклонному кресту. Он на том месте, где Стефан Луканин сотоварищи установил первый скромный деревянный крест. Ныне стоящий крест установлен и освящен в сентябре 1998 года и по размерам, виду соответствует Царскому кресту, снесенному в годы разгула большевистского атеизма.
Волна богоборчества докатилась до обители на Белой горе летом 1918 года. Большевики арестовали архиепископа Андроника, зверски замучили архимандрита Варлаама. За полгода их участь разделили более тридцати монахов Белогорского монастыря. Монастырь опустел, а вскоре был закрыт. Святое место новая власть приспособила для размещения репрессированных и спецпереселенцев. На месте снесенного Царского креста появился памятник вождю мирового пролетариата.
Всматриваемся в лики белогорских преподобномучеников, глядящих на нас из прошлого. Православная вера. Вот от чего хотели избавить русский народ, предложив вместо истинной веры суррогат поклонения мнимым идеалам и несбыточным коммунистическим идеям. И возрождение Белогорского Свято-Николаевского православного миссионерского мужского монастыря — как символ победы над безверием и мракобесием.
Но задумывались ли мы о том, как монастырь живет, чем, как говорится, дышит? Ведь его деятельность для нас таинственна. Мы, прихожане, приходим в храм на литургию, для исповеди, причастия, отметить престольные праздники. На виду у нас службы да работа церковной лавки.
Озадачившись этим вопросом, я с удивлением узнал, что за первое десятилетие число насельников Белогорской обители выросло до четырехсот человек. Все придерживались строго устава монастырской жизни: вставали в три утра, ежедневно отправляли полунощницу, утреню и часы. Неукоснительно соблюдалось и вечернее монашеское правило. Монахи в соответствии с миссионерскими задачами монастыря постоянно беседовали с раскольниками о православной вере. Признавших заблуждения через таинства покаяния и миропомазания причисляли к святой церкви. Братия распахивала земли, выращивала хлеб, обеспечивая пропитанием не только себя, но и паломников. Содержала стада коров и лошадей, в прудах разводила рыбу. В обители была своя мельница, кирпичный завод, слесарные, столярные, кожевенные, портняжные и другие мастерские, в том числе и иконописная. Благодаря тому, что в монастыре была и собственная фотография, сохранились уникальные старинные снимки, запечатлевшие деятельность обители. Обладая обширной библиотекой, монастырский клир сыграл важную роль в распространении грамотности среди местного населения.
По давно установленному порядку живет монастырь и сейчас, как небольшой город — со своим производством, деятельностью, встречая паломников, гостей, давая всем приют и помогая слабым преодолеть трудности жизненного пути.
Зайдем же в храм, где идет служба. Люди пожилые и молодежь внимают словам батюшки. Сколько нас здесь? Из любопытства мы зашли сюда или помолиться, найти ответы на волнующие нас вопросы или сделать шаг навстречу вере?.. Ясно одно: собрал нас храм под своими куполами не случайно. Невольно облегчится здесь душа покаянием и станет легче на сердце. Для этого и возрожден Свято-Николаевский монастырь на горе Белой в часе с небольшим езды от Кунгура, который носит еще одно имя — Уральский Афон.
Разместить рекламу и объявление в газете «Московский комсомолец-Урал»
