Я проснулась от звука домофона, взглянув на часы, внезапно вспомнила, что должен был прийти Андрей и принести книгу, которую так нахваливал. Целую неделю он пропадал на раскопках под Смоленском, я хотела поехать с ним, но не получилось, как обычно, эта школьная жизнь, забирает все время! Целая неделя, как будто вечность, я очень соскучилась, хотя слышала его голос каждый день по телефону.
«Лизавета! Это к тебе!» - голос бабушки прервал мои раздумья. Соскочив с кровати, я натянула шорты и в одну секунду выбежала в прихожую. Там уже был Андрюха! В руках у него была толстая и старая, с пожелтевшими страницами и без обложки, потрепанная книга.
- Привет, Лизка! А вот и я!- с улыбкой на лице сказал он, а я без лишних слов крепко обняла его, потому что и без них было все понятно. Андрей оторопел, так как в руках у него была эта странная книга, то мы не могли померяться силами, как это проходило обычно.
- Держи, - протянул он мне пожелтевшие листочки, – это удивительные дневниковые записи, они были написаны во время блокады Ленинграда, правда, это копия, но тоже довольно не новая, она сделана через пять лет после окончания войны! Я попросил ее на три дня, по окончании нужно будет отдать в городской музей, так что торопись!
- Спасибо. Хорошо, к четвергу я прочту ее.
Положив книгу на видное место, я собралась для вечерней прогулки. Около часа мы бродили по пустому скверу, свежий весенний ветер нагонял сон, солнце заходило за горизонт, нам не хотелось расставаться, но завтра школа, и первая - геометрия, а на нее опаздывать ни в коем случае нельзя!
- Бабуль, я дома!
- Пришла, блудня, тебе завтра в школу, не забыла? – бабушка всегда говорит с ухмылкой, как будто я забываю. – Уроки-то сделала?
- Всё готово! Еще со вчера.
Когда я вошла в комнату, то вспомнила про книгу, принесенную Андреем. Аккуратно перелистала каждую страничку... Мне казалось, что мысленно я переношусь в то военное время, когда было написано каждое слово из этого дневника старого офицера. Страницы были потертыми, понятно было, что не одни руки держали это произведение, оригинал, наверное, в сто раз интереснее было бы разглядывать. На некоторых листах были грязные следы и чернильные кляксы…
Я с удовольствием начала читать, неизвестные факты истории погрузили меня в ту напряженную атмосферу, которая была во время войны. Незаметно летели секунды, минуты, часы… Вдруг я понимаю, что все происходящее в моем сознании переходит как бы в реальность…Я засыпаю…
Поле. Передо мной старенький, до ужаса знакомый деревенский домик, я смутно помню… Точно! Домик на окраине Красногорского, в котором я была в своем детстве всего два с половиной раза, в нем пахло свежей выпечкой и зеленым чаем. Вхожу в него, вижу перед собой как будто на фотографии из бабушкиного альбома, сидящего в кресле-качалке прадеда Якова с трубкой, в старой гимнастерке, в заношенных сапогах... Прабабушка ставит на стол крынку с молоком. Я усаживаюсь на стул, баба Аня, не спрашивая, наливает мне в стакан молоко и, улыбаясь, выходит из комнаты. Я остаюсь наедине с моим прадедом. Откуда ни возьмись, в его руках оказывается тот дневник, который накануне читала я…-
- Как я давно его не видел, старый добрый друг Иван Федрыч! Дошел до Берлина, но не дожил до победы! Эх…. Знаешь, Лизавета, а ведь мы с ним до Литвы шли, он постоянно делал какие-то записи, но толком сказать не мог, говорил: военная тайна. Теперь я понял, что это просто личный дневник… Помню как мы познакомились: готовились к встрече блокадников, с минуты на минуту должны были перевезти через озеро детей. Немного погодя, наш отряд увидел машины…
«Готовность номер РАЗ! Едут!» - крикнул командир. Вскочив, мы двинулись навстречу… Среди ребят были и взрослые, помогал с «разгрузкой» худой в драном полушубке, весь измазанный, наверное, в саже, мужичок лет сорока. Я пытался разглядеть его, но никак получалось… Когда все были накормлены и половина увезена в штаб, я присел возле печурки, было холодно. Неожиданно ко мне подсел тот мужичок, который помогал, и завел разговор. Речь была довольно складная, каждое слово звучало так четко, как будто, он специально его отрабатывал.
-Здравствуйте, меня зовут Иван, учитель русского и литературы…
-Да и вам не хворать, а я – Яков Сергеич, можно просто Яков. А вас как по отцу звать?
-Федорович!
Мы разговорились, позже оказалось, что Ваня был офицером, а потом, уже в предвоенное время, решил учить детей русской литературе, так как становилось все меньше и меньше преподавателей – уходили служить, а прививать любовь к Родине можно было и по книгам. Теперь, когда их школа подорвана бомбой и Ленинград блокирован, Иван решил пойти служить дальше, так как понимал, что по-другому не может. Разговор затянулся, пришел командир и велел закругляться, потому что рано вставать. Федрыч резко подорвался с места и решил попроситься в нашу дивизию, чтобы быть на передовой. После некоторых хлопот, наш главный решил оставить его. Подыскали форму, оружие, и дальше мы шли плечом к плечу. Я часто замечал, как Иван часами сидел в раздумьях, черкался в какой-то брошюре, ему никто не мешал, и сам он был многословен, а я… что я… решил не спрашивать…
В бою за Литву я не заметил гранаты, которая упала недалеко от меня. Рвануло, и осколок попал в ногу. Отстреливающийся недалеко Иван, увидев, ринулся ко мне, я уже был готов к смерти, истекал кровью, он перевязал мне ногу, и на свой страх и риск оттащил меня с места событий. Очнулся я только в госпитале. Оказалось, при помощи Вани я был доставлен сюда. Медсестра передала мне записку: «Надеюсь, ты увидишь мои записи и не погибнешь от осколка шальной гранаты, я не знаю, как сложится судьба каждого из нас, но я хочу сказать спасибо за военную дружбу, и я уверен, что мы еще свидимся, и посмеемся над всем, что было, празднуя победу! И.Ф.». Позже я узнал, как в Берлине погиб мой друг от руки немца!
У прадеда скользнула слезинка… Он собирался мне что-то сказать, но…
Дзыннннь, дзынь, дзынь… Звонок будильника. Я просыпаюсь и не понимаю, где я нахожусь, спустя минуту прихожу в себя, и как пленку проматываю свой сон… 37… в голове ..37... эта страница дневника… Я мигом открываю, и вижу запись «Сегодня я вижу последний раз своего друга потому что чувствую, что недолго мне осталось…». Я пребывала в шоке, это был дневник знакомого моего прадеда! На некоторых страницах были указаны его инициалы! Действительно, уникальная книга! Иван Федорович благодарил моего прадеда за такую короткую, но крепкую дружбу!
А я благодарю своего прадеда и его однополчан зато, что могу сейчас быть просто свободной. Могу гулять, взявшись за руку, с моим молодым человеком, могу гордиться прошлым моей великой страны и именем моего прадеда, могу жить спокойно, не задумываясь о войне, могу мечтать ….
