— В России таких лагерей, как наш, не больше пяти, и предназначены они для тех детей, которые перенесли операцию или прошли лечение в больнице, — говорит Евгения Викторовна. — Не секрет, что пребывание в детском онкогематологическом центре — самый настоящий стресс для ребенка и катастрофа для всей семьи. В течение года у ребенка нарушается его физическое и психологическое пространство. Несмотря на то что в онкоцентре прекрасная психологическая служба, все равно невозможно в лечебном отделении уделять каждому ребенку то количество времени, которое ему необходимо.
А родители боятся дать детям свободу передвижения и остерегаются что-либо планировать на будущее, опасаясь, что вернется болезнь. Таких детей не пускают на уроки физкультуры, не отправляют одних на отдых, и совершенно напрасно. Хочется сказать родителям, чтобы они это поняли: если ребенок расшибет коленку, то рак не вернется! Так что самым сложным для нас было убедить родителей, что дети останутся целыми и невредимыми. Я благодарна тем, кто в нас поверил. Сейчас лагерь уже настолько популярен, что мы даже не можем позволить себе взять всех, кого хотели бы.
— Сколько лет вы организуете реабилитационный летний лагерь?
— Эта смена проходила в пятый раз. Первые два года мы были практически в диких условиях, но вот уже три года нас принимает под своей крышей кусинский реабилитационный центр. Признаюсь честно, мы никогда бы не организовали лагерь, если бы тогда, на первых порах, обладали той базой знаний и опыта, который имеем сейчас. Тогда нами двигало, с одной стороны, жгучее желание помочь детям, с другой — огромное непонимание масштаба вопроса. Сложностей было много, но главное — мы получили прекрасные результаты: дети действительно изменились в лучшую сторону. Я своими глазами видела, как один ребенок после операции не мог ходить, сильно хромал, а к концу смены стал чуть ли не бегать самостоятельно, были и другие, кто раньше боялся выйти на сцену, а затем отплясывал и пел на ней. Это было поразительным откровением, которое придало нам силы работать дальше.
Нам удалось убедить министерство социальных отношений в необходимости и важности работы летнего реабилитационного лагеря. Нас поддержали, и лагерь мы теперь проводим в прекрасных условиях, вместе с замечательным персоналом кусинского реабилитационного центра. Все воспитатели, волонтеры, психологи и организаторы относятся к нашей организации, а повара и хозработники — это персонал реабилитационного центра. С учетом кризиса в этом году мы оптимизировали расходы и пригласили воспитателями родителей тех детей, которые лежали в отделении онкогематологического центра. Было много сомнений: с одной стороны, финансово не затратно, так как родители работали бесплатно, с другой — были опасения, смогут ли. Но все прошло прекрасно! Родители были очень внимательны ко всем воспитанникам.
Это была самая подготовленная смена с точки зрения профессионализма. Восемь вожатых прошли стажировку во Владимирской области. Их тренировали специалисты сферы реабилитационных лагерей.
— В чем специфика и сложность программы?
— В безоценочном отношении. Это очень сложно. Мероприятия в обычном лагере, как правило, планируются на основе соревновательности — «Веселые старты», «быстрее, выше, сильнее» и т. д. Но наши подопечные настолько потеряли уверенность в своих силах, что это их страшит и создает дополнительный стресс. Поэтому в нашем лагере дети получали в качестве поощрения звезды. Для кого-то подвигом было научиться петь или танцевать, для других — прогулки на лошадях. Мы использовали в качестве одного из инструментов психологической реабилитации иппотерапию.
— С какими трудностями столкнулись в этом году?
— Пришли к выводу, что нам стоит разбить смену продолжительностью 21 день на две по десять дней. Дети все разные и по сроку ремиссии, и по психологическому состоянию. И конечно, те, кто наиболее травмирован и у кого относительно небольшой срок ремиссии, нуждаются в безоценочном отношении. А для тех, у кого адаптация другая, потребуется измененная программа.
Если мы обратимся к международному опыту проведения реабилитационных лагерей, то в Шередаре, где мы обучались, разделяют детей в том числе и по срокам ремиссии. В две смены по десять дней у нас будет возможность взять больше детей и разделить их по возрасту и срокам ремиссии. Предварительно мы будем собеседовать семью, чтобы понять, насколько им необходима такая реабилитация.
В этом году в нашем лагере были дети от 7 до 14 лет. Для них проводили мастер-классы. Каждый ребенок увез домой памятный сувенир — предмет своего творчества. Терапия творчеством очень помогает этим деткам. Я разговаривала с мамой очень больной девочки. Она рассказала, что ребенок почти не встает, но рисует с упоением. У нее тотчас улучшается настроение.
Особенно запомнился детям фестиваль красок, когда все могли кидаться друг в друга безопасными красками. Это расслабляет, дает ощущение свободы и прекрасное настроение. Проводили с ребятами «веревочный курс» для сплочения. Это система соревнований на основе создания физических препятствий, которые можно преодолеть только всей командой. Этот конкурс — очень эффективная форма для развития доверия и командного духа.
Кстати, в нашей системе реабилитации принимают участие родные сестры и братья больных детей, которые были в сознательном возрасте, когда те заболели. У родителей таких детей есть две модели перегибов. Один вариант: все внимание достается только больному ребенку, и здоровый страдает, понимая, что надо быть больным и несчастным, и тогда тебя будут любить. Другой — когда все блага достаются здоровому ребенку, а больной рассматривается, как малоперспективный. Наши психологи пытаются это откорректировать в беседах с родителями и детьми. И еще важно понимать, что социализация — это не то, когда ребенок один раз в год куда-то выехал, а когда возникает устойчивое желание путешествовать, общаться, развиваться. Очень часто дети из области ограничены в своей картине мира и общении со сверстниками. Таким детям мы даем возможность новых впечатлений.
Для нашей организации необходимо, чтобы наши подопечные стали самодостаточными людьми, могли учиться, общаться, а родители их не боялись, а жили сегодняшним днем.
Кстати, именно сами дети демонстрируют умение жить здесь и сейчас, которому нам, взрослым, можно поучиться.