За свою полувековую историю (именно в 1960 году автомобильное училище получило статус военного) в его стенах выросли тысячи офицеров, которые могли бы назвать «автомобилку» своим домом. Однако произошло то, что произошло. С 1 октября военный вуз официально прекратил свое существование.
***
Исчезли толпы курсантов, гоняющие мяч на футбольном поле на радость пассажирам проезжающих троллейбусов. Пропали печальные девушки, мерзнущие у КПП в ожидании парней. Территория училища замерла, и только грузовики, практически круглосуточно вывозящие из ворот скарб, оживляют пейзаж.
Идей, как использовать громадные полезные площади в центре Челябинска, было несколько, вплоть до создания городского парка. Однако любой проект «гражданского» использования нескольких гектаров земли училища был заранее обречен на провал. Помимо своего основного назначения ЧВВАКИУ выполнял функцию стратегического объекта.
Мало кто знает, что за голубыми елями, отчетливо видными со Свердловского проспекта, стояли пушки. И вовсе не ради украшения. Это самая высокая точка Челябинска, укрепрайон в сердце мегаполиса. Говорят, что скоро в училище разместится областной военкомат со всеми своими службами, призывной пункт и даже военный госпиталь. Тогда проникнуть за охраняемые ворота будет практически невозможно, а пока...
Пока можно, хоть и трудно. С такими мыслями я и подошел к КПП. Захожу внутрь. Охрана греется и недовольно смотрит на человека в гражданском. Показываю удостоверение и объясняю, что хотел бы прогуляться по аллеям ЧВВАКИУ. «Зачем?» – недоуменно спрашивает охрана. Зачем…
***
…Середина 90-х, челябинский цирк. Гаснет свет, и на арену выкатывается… бронетранспортер. С него спрыгивают парни в форме и начинают отплясывать и читать рэп. По залу расплывается сизый дым из выхлопных труб. Зрители в шоке. Университетская команда КВН – тоже. Идет первая в истории Челябинска профессиональная игра. Встретились ЧелГУ и «автомобилка».
Конкурс «Приветствие». Я в ту пору был кем-то вроде капитана университетской команды и отчетливо понимал, что наши рафинированные интеллектуальные (как мне тогда казалось) шутки меркнут перед «броником» на арене цирка. Впрочем, отыграли здорово. И наша, и автомобильная команды были включены в бюджет Калининского района.
Тогда-то и пришла кому-то в голову светлая мысль: чтобы не «пилить» бюджет и не устраивать «междусобойчиков», объединить необъединимое – студентов-курсантов. Так родилась команда «Универсам» - «универ с автомобилистами», а ЧВВАКИУ стал для меня если не домом, то уж точно постоянной репетиционной площадкой…
***
Охрана продолжает недоумевать и звонит начальству. Начальство ничего понять не может из сбивчивой речи молодого солдата. Я прошу передать мне трубку. Объясняю, как могу, чем еще больше запутываю ситуацию. Поступает приказ: препроводить гражданского в штаб, чтобы разобраться лично.
Иду с нехорошим ощущением, что влипаю в историю. Кто его знает, какие тут порядки теперь. В штабе шумно и не до меня. Охранник передает вашего корреспондента на пост охраны и убегает.
Из кабинета выходит дежурный по части и хмуро интересуется, какого рожна мне надо и что за историю он услышал по телефону. Объясняю, что ностальгия замучила, что раньше был такой «Универсам», что училище для меня – дом родной. Начальство неожиданно относится с пониманием.
- Эй, иди сюда, - подзывается молодой совсем солдатик. – Как тебя, Ринат?
- Марат…
- Точно, Марат. Оденешь повязку и проведешь его, куда скажет.
Солдатик натягивает красную повязку с надписью «Провожатый», и мы выходим наконец ну улицу. Знакомимся. Марату 19 лет, первогодок, прибыл в Челябинск из…
Не скажу, чтобы парня не подставлять. Через два дня отбывает на север дослуживать. Во времена, когда ЧВВАКИУ был институтом, где готовили офицеров Российской армии, я таких персонажей не замечал. Офицер, хоть и будущий – «белая кость», а тут Марат – кожа да кости.
***
…В нашей команде был Серега по кличке Большой. Огромный тяжеловес-штангист. Форма на нем бугрилась, а в кулак входил огнетушитель. Несмотря на свою устрашающую внешность, Большой был редким жизнелюбом с отличным чувством юмора. Мы использовали его «на контрасте».
Звездным часом Большого стал выход на сцене магнитогорского Дома культуры в балетной пачке. Зал просто зашелся от хохота, когда Серега с невозмутимым лицом и в расходящихся на ляжках лосинах танцевал танец маленьких лебедей. Силища была у человека неимоверная.
Однажды, когда репетиция закончилась поздно и мне пришлось ночевать в казарме, Серега в раздумье двумя пальцами вытащил металлический штырь из стандартной кровати с панцирной сеткой.
- Большой, ты че творишь! – закричали пацаны.
Серега так же молча вставил штырь в раму и пальцами же распрямил его. Я не смог проделать эту операцию двумя руками…
***
В казармах все изменилось. Исчезли плакаты, горшки с цветами. Теперь это солдатская спальня. Матерок и вопросы в спину: «А ты ваще кто?» сопровождали меня, пока я поднимался по лестнице. Внутри тоже порядок уже не тот. То ли сегодня у солдат банный день, то ли здесь всегда так. В училище нынче служат обычные призывники. Работа у них простая: разборка и вывоз имущества.
К моменту въезда облвоенкомата останутся голые стены, и ничего не будет напоминать о полувековой истории ЧВВАКИУ. Даже не о полувековой. В 1944 году из Куйбышева в Челябинск было передислоцировано училище автотракторных техников артиллерии Красной Армии. Через три года его переименовали в Челябинское автотракторное артиллерийско-техническое. С 1960-го оно стало автомобильным.
За время существования территория училища превратилась в замечательный парк со множеством потаенных уголков. Поскольку Марат не годился на роль экскурсовода, я повел его сам. Подходим к углу, выходящему на пересечение Свердловского и проспекта Победы.
Здесь была известная каждому «самоходу» лазейка. Дыру в бетонном заборе прикрывал хлипкий лист железа. Отогнул его – и ты на свободе. А там - «безобразия женского порядка» и спиртное. Я никогда не видел в курсантах-кавээнщиках ангелов. Всякое было. И водку из горла пили, занюхивая волосами рядом стоящего, и нарушали режим всеми доступными способами в подвале казармы.
Однажды, помню, меня прятали во время развода на плацу. Командир расхаживал вдоль строя, объясняя что-то про задачи армии и облик российского офицера, а пацаны не падали только потому, что их поддерживали плечи сокурсников. Мы не спали ночь, но оставить меня подремать в казарме было нельзя. Пришлось прятаться за строем и перебегать с фланга на фланг, когда подходил командир…
Старая лазейка ликвидирована. У бывших дверей в рай прикручена к кирпичной стене табличка «Отправление естественных надобностей запрещено»… Последним пунктом моей программы значился клуб училища. На его сцене репетировались выступления, позволившие «Универсаму» на три года стать лидером южноуральского КВН. Клуб был совсем уж родным.
Начальство сюда заглядывало редко, завхоз после пары совместных застолий стал своим человеком, и огромное здание безраздельно было отдано «Универсаму». Захожу. Дежурный перегораживает дорогу, но магическая повязка «Провожатый» и упоминание чина лица, пропустившего журналиста, делают свое дело. На втором этаже, в фойе, был танцпол.
Тут Большой осваивал нелегкое ремесло балерины. Теперь панорамное окно завешано черным, темно и пахнет пылью. В зрительном зале совсем грустно: сцену лишили бархатного занавеса, и она неприглядно обнажила желтые ребра опалубки. Поблагодарив дежурного, я вышел.
Марат шел немного сзади, так ничего и не поняв. Тогда я рассказал ему историю, которую сейчас прочитали вы. «Хорошо служили тогда…» – мечтательно протянул молодой солдат. Да… Хорошо служили.
