Олег Гербер был избран на должность председателя ЗСО летом этого года. Несмотря на один из ключевых статусов в регионе, выходец из медиа до сих пор за словом в карман не лезет, легко отвечает на острые и неудобные вопросы журналистов и не боится называть вещи своими именами, даже если это кого-нибудь может обидеть. Мы собрали для вас наиболее интересные, на наш взгляд, заявления спикера, чтобы понять, куда он поведет южноуральский парламент.
Депутат обязан говорить
— Иногда смотришь на депутатов, и кажется, что ораторское искусство безвозвратно из региональной политики ушло. Многие дискутируют невнятно, говорят шаблонами. Есть ли какие-то требования для депутатов в части открытости и умения вести себя в публичном поле?
—Таких требований нет, однако мы двигаемся в эту сторону. Я еще в 2020 году, когда прошел на выборах, говорил, что депутатов нужно учить разговаривать с людьми, в том числе и с журналистами. Без этого никак нельзя. Сегодня это очень большая беда, как вы правильно подметили. Будем стараться делать все, чтобы научились говорить те, кто еще не умеет.
— Но разве политики не должны уметь это изначально, они же как-то выбирались?
— Смотрите, у нас 30 округов. Три десятка одномандатников, которые, скорее всего, действительно умеют держаться в публичном пространстве. Но есть еще 30 депутатов, избранных по спискам. Вот из них говорить умеют далеко не все. Некоторых пугает видеокамера, кого-то — общение с людьми. Даже человек, который в привычных для себя условиях нормально разговаривает, может оказаться в тупике во время беседы с журналистами или жителями. Этому надо обучать, я тоже этому когда-то учился.
— Насколько сейчас деятельность южноуральских депутатов, на ваш взгляд, открыта?
— Ранее в освещении деятельности Законодательного собрания делался некоторый крен в сторону работы председателя, возможно, в то время это было оправдано. Сейчас я прошу, чтобы депутаты чаще выступали в публичном поле в качестве экспертов. Очень много тем поднимается, много законопроектов обсуждается, и не секрет, что юридический язык очень специфичен и людям достаточно тяжело понимать, а что, собственно говоря, в этом законе написано. В исполнительной власти, представители которой являются профессионалами своего дела, читать это умеют, а что делать обычным людям?
Роль депутата в том числе в том, чтобы объяснить банально практически каждой категории населения, кого, каким образом, в каком формате затрагивает тот или иной закон. Сейчас я ставлю задачу, чтобы по каждому направлению из депутатов выращивались эксперты, которые постоянно будут находиться в медийной повестке. И это нужно ни в коем случае не для PR, это элемент разъяснительной работы.
— Планируете ли вы лично вести телеграм-канал по примеру спикера Госдумы Вячеслава Володина?
— Я подозреваю, что не сам Володин ведет этот телеграм-канал. Что касается себя, пока я в этом необходимости не вижу. Сейчас я веду сам свои социальные сети, и, признаюсь, это дается нелегко. Просто времени не хватает. Стараюсь писать там не обо всем, а о том, что меня лично трогает. Я исхожу из принципа, что если какая-то тема во мне лично отзывается, я об этом пишу. Иногда это, может, получается длинно, не очень читабельно, но я стараюсь там передавать свои эмоции.
Вы меня простите, но я с самого начала не верил в телеграм-каналы как в СМИ. И убеждаюсь ежедневно в том, что это абсолютно никакое средство массовой информации. Оно направлено исключительно на очень узкую аудиторию, которая с жителями Челябинской области не имеет практически ничего общего. Бывает, что ряд авторов накручивают статистику, стоит это очень дешево. Вести канал, в который можно накидать себе миллионы ненастоящих подписчиков, не вижу никакого смысла.
Кроме того, «Телеграм» — это все-таки оперативные новости, «здесь и сейчас» для тех, у кого нет времени. Я же предпочитаю информацию через себя пропускать. Если же в области что-то произошло и об этом быстро написал не информационный сайт, а Гербер, кому от этого хорошо, зачем это, какая цель?
От устрашения к действию
— Много ли сейчас депутатов, которые фактически устранились от выполнения возложенных на них обязанностей — не проводят встреч с избирателями, не выезжают в территорию, прогуливают заседания? Готовы ли вы когда-нибудь обнародовать эту информацию?
— Огласить статистику, кто как ходит на заседания? Мы на самом деле не просто готовы, у нас в регламенте это прописано. Мы, например, отправляем письма депутатам, которые в той или иной мере не соблюдают дисциплину, рассматриваем вопросы по ним на комитете по депутатской этике в обязательном порядке и можем это разместить в СМИ. То есть мы сейчас работаем следующим образом: предупреждаем депутата, наблюдаем за тем, изменяется ли картина, рано или поздно от устрашения перейдем к действию.
Здесь нет ничего необычного. Особенно в преддверии новой избирательной кампании. Не так уж долго осталось до 2025 года. Информацию о проступках депутатов не только не нужно стесняться публиковать, ее нужно публиковать. Это должно повлиять на результаты будущих выборов, это должно повлиять на умы нерадивых депутатов, которых, кстати, не очень много в нынешнем составе ЗСО, буквально единицы.
— В советском прошлом мы видели, как в депутаты идут люди из народа, это продвигалось, это позитивно оценивали люди. Может, подумать о выделении некой квоты для народных депутатов?
— Вы мое прошлое знаете? Я, можно сказать, из самого народа. Моя трудовая книжка началась с записи о работе в качестве слесаря по ремонту газотурбинного оборудования. Вернемся еще раньше, в мое детство. Выборы в Советском Союзе были прекраснейшим мероприятием, ватрушки, пирожки на них продавали. И тогда как раз были депутаты, как вы сказали, от народа. Но вспомните, а какой-то другой вариант там был? Не было же частного бизнеса, все было государственное. Система была такая, все были из народа. Сейчас другая ситуация. Как сегодня оценить человека из народа, его эффективность? Да и определить, достойный ли человек идет в депутаты, не так легко, как минимум для этого нужно время. Далеко не сразу можно понять, не нужна ли ему власть из каких-то меркантильных интересов.
Оценить его по факту могут только избиратели. Как это сделать по-другому, я не знаю. Именно для этого та же «Единая Россия» проводит, например, свои предварительные голосования. И бывает, что она поддерживает выдвижение людей из разных слоев населения, даже совсем не партийцев. Партия сейчас готова поддерживать кого угодно и где угодно, если действительно человек достойный. И в Законодательном собрании в настоящее время не все депутаты — представители каких-то серьезных финансово-промышленных групп.
Я не считаю, что какая-то особая квота нужна. По сути, она уже есть. Особенно если вы посмотрите на районные собрания, где среди депутатов много учителей, врачей, крестьян и так далее. Что касается квот для Законодательного собрания, то я бы поостерегся здесь каких-то кардинальных решений.
Работу законов нужно изучать
— Нередко мы сталкиваемся с ситуацией, когда принятый закон в реальной жизни работает не так, как он задумывался, или приводит не к тем результатам. Должны ли, на ваш взгляд, депутаты контролировать исполнение закона после его принятия?
— Задача депутатов, в том числе и в Законодательном собрании, — это изучение практики правоприменения. Без этого вообще никак не обойтись. Некоторые законы иногда нужно просто отменять, и достаточно быстро. Такие прецеденты за мою бытность в южноуральском парламенте я не припомню, но мы такое видели на федеральном уровне. Вспомните хотя бы введение допустимой нормы алкоголя в крови.
Любой закон требует изучения. Отчасти весь этот долгий и сложный процесс нормотворчества обусловлен и стремлением к идеалу. Мы, например, в ЗСО сейчас собираемся рассмотреть инициативу об ограничении на территории региона продажи зажигалок, газовых баллончиков. Прокуратура требует ограничить несовершеннолетним продажу такого оборудования, потому что это приводит к серьезным последствиям для их здоровья. Обсуждаем с депутатами и понимаем, что если ты что-то запрещаешь, то должен предусмотреть, как это сделать, кто будет потом это контролировать, кто будет штрафовать за нарушение… Вопросов куча. В результате появляются голоса: а может, не принимать закон пока?
Но это узкий взгляд. Давайте посмотрим с другой стороны. Может ли предприниматель сейчас отказать несовершеннолетнему в продаже этого газового баллончика? Нельзя отказать на основании закона о защите прав потребителя. Почему мы сразу хотим приписать наших предпринимателей к нарушителям, что, сразу прямо необходимо прописать наказание в законе за неисполнение? Давайте идти поэтапно, если сразу не готовы к идеалу. Давайте сейчас просто скажем, что этот товар недопустим к продаже несовершеннолетним. И быть может (а я уверен, что так поступит большинство наших предпринимателей), в магазинах не будут их продавать, потому что у них появится реальная возможность этого не делать.
Именно чтобы учитывать все нюансы, и нужно изучать законы после их принятия. Только изучением практики правоприменения, на мой взгляд, нужно заниматься не депутатам, а самому Законодательному собранию, для этого у него есть соответствующие профильные управления. Сейчас я их тоже подстегиваю в этом направлении.
