Почти четыре года Георгий Федорович Синяков был узником и врачом лазарета Кюстринского международного лагеря военнопленных. Ему обязаны жизнью сотни французов, югославов, поляков, англичан, русских, которых он лечил, спасая от фашистов. В их числе был и однофамилец известного советского публициста Ильи Эренбурга – восемнадцатилетний москвич. С такой фамилией и национальностью ему не удалось бы избежать смерти, тем более что фашисты объявили его знаменитого тезку в розыск, обещая награду. Синяков спрятал парнишку в бане, его скрывали в бараках, а когда все-таки нашли и отправили на работы в каменный карьер, Синяков укрывал его в инфекционном отделении под фамилией умершего, рискуя собственной жизнью. Такие подмены Георгий Синяков вместе с верными русскими санитарами лазарета устраивал множество раз. Много месяцев он прятал среди раненых военнопленных шестнадцать советских летчиков, к которым, как известно, у фашистов было особое отношение. Он организовывал и побеги узников, снабжая их часами, картой и компасом. Илья Эренбург, бежавший из лагеря, благополучно закончил войну в Берлине в звании лейтенанта.
А еще был в лагерной жизни военврача 2 ранга 119-го санитарного батальона Георгия Синякова, попавшего вместе с ранеными и персоналом госпиталя 5 октября 1941 года в плен под Киевом, такой факт. В Кюстрине он спас от верной смерти знаменитую летчицу Анну Егорову, сбитую фашистами в августе 1944 года под Варшавой после ее 277-го вылета. Она была представлена командованием к званию Героя Советского Союза посмертно. Так прозвучало в сводке Совинформбюро. А обгоревшая Анна попала в концлагерь Кюстрин, где ее поместили в одиночную камеру с цементным полом, обрекая на мучительную смерть.
При осмотре Анны, чего так упорно добивался пленный врач лагерной русской зоны Синяков, летчица сообщила ему, что в ее сапоге есть тайник с боевыми наградами и партийным билетом. Эти переданные Синяковым ценности хранил в банке с ядом до самого освобождения Кюстрина в январе 1945 года советскими танкистами немец-переводчик капрал Гельмут Чахер, сотрудничавший с подпольной организацией лагеря. Гельмут переводил и фронтовые сводки, которые переписывал для советских узников, они вселяли в них веру в победу. Израненную, обожженную Егорову изнуряли карцером, а врач Синяков смазывал ее гнойные раны рыбьим жиром, по каплям собранным среди узников лагеря, получающих посылки через международный Красный Крест. О появлении в застенках легендарной бесстрашной летчицы рассказал всему лагерю еще один соратник «русского доктора» по подполью врач-югослав Павле Трпинац, и французы, итальянцы, поляки - поддерживали ее хлебом, лекарствами, одеждой, песнями у стен карцера: «Держись, сестренка!»
Анна Александровна Егорова первой разыскала Синякова после войны, когда в 1961 году в «Литературной газете» вышел очерк о ней под заголовком «Егорушка». О подвиге советского пленного врача узнал весь мир. В Челябинск полетели письма от спасенных им в лагере людей из разных уголков земного шара. В них были слова благодарности за жизнь, восхищение его мужеством. Они хранятся в музее истории Южно-Уральского государственного медицинского университета, где преподавал последние годы жизни Георгий Федорович. Даже если в жизни пленного врача Синякова не было бы участия в подпольном сопротивлении, организации побегов военнопленных, добычи лишней пайки для больных лазарета, он достоин памятника уже только за то, что пролечил сотни людей, не отходя от операционного стола в лагерном лазарете по 20 часов в сутки. А когда в январе 1945 года советские танки под радостные крики узников вошли в лагерь, Синяков по просьбе танкистов организовал в лагере полевой госпиталь, поскольку наши тылы отстали при стремительном броске войск вперед. За несколько суток Георгий Федорович прооперировал более семидесяти танкистов.
А потом он опять надел гимнастерку, дошел до Берлина и расписался на рейхстаге.
