О том, как выглядела и как охранялась российская граница на территории современной Челябинской области до революции шла речь в свежем выпуске видеподкаста «Говорящие», гостем которого стал кандидат исторических наук Гаяз Самигулов
Перепутанные реки?
— Российское государство постепенно прирастало землями и распространяло свое влияние, а когда Южный Урал стал восприниматься пограничной территорией?
—На самом деле, вся территория, где мы сейчас находимся, очень своеобразна на протяжении истории с точки зрения как раз своей пограничности. Я просто напомню, что еще в XVII веке была построена так называемая Закамская линия. Эта линия отделяла территорию Южного Урала от Поволжья. То есть территория Поволжья и Центральной России была отделена от Уфимской провинции полноценной пограничной линией. Абсолютно полноценной, поскольку там была сплошная линия крепостей, редутов. Это был укрепленный район, который отделял одну часть Российской империи от другой части Российской империи.
— Она появилась, потому что с местным населением возникали острые моменты во взаимоотношениях или потому что с более дальних территорий европейской части России угрожали кочевые племена, и была необходимость создавать дополнительные укрепрайоны?
— Оба варианта имеют под собой основания. Восставали и местные народы, в середине XVII века, например, на Южном Урале одно восстание заканчивалась, а уже через 15−17 лет вспыхивало следующее. Да из степей калмыки позже казахи имели возможность пройти вплоть до приволжских территорий с набегом, и происходило время от времени. Поэтому наличие укрепленной пограничной линии было совершенно не лишним.
— Если я не ошибаюсь, по Уралу чуть ли не три пограничные линии проходили.
— На самом деле существует некоторая путаница с точки зрения истории этих пограничных линий. Ранее пытались все время обобщить информацию и включить то или иное в рамки каких-то там линий, которых не существовало в действительности. В числе прочего эта путаница была определена тем, что расселение русского население здесь было достаточно парадоксальным. Как минимум, потому что переселялись, скажем, на территорию по Исети не напрямую из европейской части через Башкирию, а с севера, то есть от Верхотурья вдоль Уральского хребта.
— Во многих местах граница сегодняшняя совпадает с той линией, которую в 17-18 веках укреплять начали? Почему именно здесь?
— Как ни парадоксально сама идея этой границы была первоначально связана даже не столько с необходимостью обустройства именно границы в буквальном смысле слова, сколько с тем, чтобы ограничить самостоятельность населения Уфимского провинции.
Автором проекта этого преобразования фактически является Никита Татищев. Он предлагал это сделать для того, чтобы отделить башкир от степей, чтобы у них было меньше возможности маневра. Татищев предложил разделить территории Уфимской провинции и построить крепости по рекам Тобол и Яик. Но вместо Тобола крепости стали ставить на реке Уй. Замечу, что в верховьях Тобола эти реки сильно похожи. Не исключено, что в то время просто запутались.
Как во «Властелине колец»
— Кто становился здесь пограничниками — казаки?
— Очень многие упорно пишут о казачьих крепостях. Но они не были казачьими. В них стояли регулярные части. Поначалу это были роты драгунских полков. Впоследствии были сформированы линейные батальоны, то есть пограничные батальоны. Казаки вместе с башкирами и мещеряками на линию выезжали в летний период. То есть в крепостях по реке Уй казаков практически не было.
— Существовал ли какой-нибудь норматив, сколько километров должно быть от одной крепости до другой, и как выбиралось место для крепости?
— Крепости ставились в первую очередь на тех местах, где были традиционные переправы через реки. Очень ярким примером того, как выбиралось место для крепости, является Троицк, поскольку как раз из-за места и расположения рядом с ним впоследствии был организован меновой торг. Река Уй не шибко велика, но тем не менее, все равно выступает фактором препятствующим свободному передвижению. И брод через реку, исторически сложившаяся дорога, были конкретным фактором, влиявший на выбор места под будущую крепость. Ну и плюс к этому, естественно, желательно, чтобы был худо-бедно лес для постройки, были удобные угодья для покоса, потому что населению крепости нужно жить.
Что касается расстояния, то оно между крепостями не должно было быть больше 60 верст. Оптимально 30−40 верст. Это, в принципе, дневной переход. Причем, обычно считается, что есть пеший переход, а есть конный переход, последний якобы, гораздо больше. Ничего подобного. На самом деле, в нормальном режиме лошадь за день проходит те же самые 35−40 километров.
— А вот на этом участке в 30-60 верст что-то еще ставилось из укреплений?
— Там возводились редуты, место для них чаще всего выбиралось на направлениях или участках, на которых существовала угроза перехода. То есть, опять идет речь о наличии брода через реку. Были еще форпосты, маяки. Они чаще всего ставились на другой стороне реки, могли быть вынесены в степь, причем иногда достаточно далеко.
— Маяком что называли?
— Самый простой маяк это костер на вышке.
— В голове сразу картинка складывается из «Властелина колец», когда там надо было призвать присоединиться к походу другое войско, в горах друг за другом зажигали смотровые огни. То есть, примерно система та же самая?
— А это технология очень давно существовавшая. Сигналы дымовые — это традиция, которая уходит и на Восток, и на Запад, и, скорее всего, существует еще чуть ли не с эпохи камня. С дымом от обычного пожара не спутать. Дымовой сигнал столбом вверх поднимается, ну и всегда есть возможность, например, с помощью куска ткани регулировать прерывистость дыма. На нашей границе использовалась и система сигнализации с помощью фигур. На флоте в ту пору были приняты фигуры для подачи сигналов и здесь тоже. Но фигурами естественно можно было подавать сигнал, только в том случае если посты расположены достаточно близко друг к другу.
— И как быстро информация о возникшей ситуации уходила к самой дальней точки крепостной линии?
— Очень по-разному. Все зависело от кучи условий. Но, в общем-то, первые сигналы вполне могли быть уловлены буквально в течение получаса.
— А о чем чаще всего сигнализировали?
— О попытках угона скота. Крупные отряды кроме критических ситуаций типа Пугачевского восстания, не бродили туда-сюда. Как минимум, потому что прекрасно понимали, что войти внутрь можно, а вот выйти будет уже проблематично — плотность пограничных частей достаточно высока, и замкнуть границу в месте выхода совсем не проблема. Чаще всего проникали небольшими группами — людей похищали, скот угоняли.
Поэтому, когда проходил сигнал по линии (с помощью дымовых сообщений или с помощью верстовых), то без возникновения принципиальной необходимости никаких движений воинских частей особо не происходило.
— А сколько в крепости, грубо говоря, стояло у нас под ружьем в среднем?
— В обычной крепости — 150−200 человек. А в Троицке, где располагался штаб, было 300−400. В редуте обычно стояло порядка 20 человек регулярных, по ситуации казаков могло быть еще человек 15−20, до 80 человек башкир и мещеряков.
