Выступления группы «Ананасов и Ко» проходят во многих городах России — от Санкт-Петербурга до Красноярска. Челябинского рок-музыканта слушала публика в США, Великобритании и Индии. И не так уж важно, акустику играют наши рокеры или «электричество», — весело всегда!
В родном городе Гарри отметился созданием клуба «Сизая черепаха» и проведением знакового рок-фестиваля «Уральский рубеж». Кроме того, музыкант основал с партнерами продюсерский центр, который уже больше десяти лет занимается организацией концертов групп, так сказать, первого эшелона российского рока и эстрады…
В сентябре вышел новый альбом Гарри Ананасова и его компании, который называется «Песни оголенных проводов».
— Я родился, вырос и до сих пор живу в Челябинске, — говорит человек, известный как Гарри Ананасов. — Мои родители — простые инженеры. Папа, Валерий Валентинович Андрианов, к сожалению, два года назад ушел из этого бренного мира. Мама, Алла Викторовна, дай Бог ей здоровья, сейчас на пенсии. Они — честные советские труженики. Социализм, коммунизм — это моя идеология.
— Оп-па!
— Да. Видя весь пласт сегодняшней жизни от верха до низа - мировоззрение работяги или наркомана с Северо-Востока и высших наших руководителей, так называемых «слуг народа», я испытываю ностальгию по советским временам. Люди тогда были более честными, открытыми… С родителями сначала мы жили в коммуналке около стадиона «Локомотив», потом получили полуторку в Ленинском районе, потом двушку в центре города, на Воровского… У нас была очень демократичная семья, мне все позволялось. Я был единственным ребенком. Это, конечно, имело для меня некоторые негативные стороны в виде какой-то избалованности, но как бы эта моя свобода мысли, это мое вольнодумство в хорошем смысле слова зародились еще в семье родителей… Мама, конечно, занималась со мной больше всего. Мы с ней вместе читали книги, в игры какие-то играли, в кино ходили и в походы. В 1981 году, после первого класса, она впервые привезла меня в Москву, к нашим родственникам, и меня очень потрясла столица, я облазил все музеи… Музей Вооруженных сил, Оружейная палата, музей Ленина, Кремль, Новодевичий монастырь… Я тогда увлекался историей, книжки любил читать, потом все это как-то плавно трансформировалось в увлечение музыкой. Вообще, чем я только в детстве не увлекался: и химией, и историей, и военным делом, и рыбалкой. Потом вот лет в четырнадцать — бах, и рок-н-ролл, и до сих пор не надоело…
— Как твои родители отнеслись к тому, что ты начал заниматься музыкой?
— Они никогда не препятствовали этому занятию, всегда подсказывали и помогали. Хотя по их стопам я не пошел, потому что меня больше тянуло к гуманитарным наукам. В старших классах я походил два раза на подготовительные курсы в ЧПИ и понял, что это не мое. Все мои одноклассники, с которыми мы вместе начинали играть музыку, дружно двинули в какие-то технические науки. А я сначала учился в педагогическом, а потом перевелся на филфак в ЧелГУ. Но мысли и помыслы мои всегда были о музыке, душой я всегда был с ней, с рок-н-роллом.
— У тебя есть музыкальное образование?
— Два года, когда мне было семь и восемь лет, я занимался в музыкальной школе, но как-то оно на нет сошло. Мне дали основы: слух, гармонию, сольфеджио… Но я не стал продолжать обучение, и, может быть, это к лучшему — иначе отбилась бы охота, понимаешь. У большинства тех детей, кто окончил музыкалку по классу фортепиано или скрипки, нет желания больше брать в руки инструмент. А я увлекся этим делом.
— Помнишь, когда у тебя появилась первая гитара?
— Да, помню. Мы с родителями часто ходили в гости к нашим родственникам, и там стояла гитара с наклейкой какой-то актрисы и бантом. Я брал гитару и все хотел, чтоб мне ее подарили. И родители решили сделать мне подарок. Однажды под Новый год я возвращаюсь домой, а там под елкой лежит гитара, завернутая в целлофан. Магнитогорская. Между грифом и барабаном была щель толщиной с палец, то есть, играть на этой гитаре было невозможно, но я все равно бренькал на ней. Я тогда учился классе в пятом. А потом, года через два-три, когда все началось, более осознано стали покупать гитары, на которых можно играть. Первые аккорды я начал ставить уже класса с восьмого. В каморке, что за актовым залом в школе, у нас был свой «ансамбль», приходил преподаватель из дома пионеров Советского района. Я учился в 80-й школе, которая сейчас стала элитной гимназией. Там было все, как в песне у Сергея Чигракова: и вермут мы пробовали, и с уроков сбегали, и девчонки приходили, и курили… Мы играли несусветную чушь, толком ничего не умели, но все хотели…
— Тем не менее начало было положено?
— Тем не менее в школе я получил первый опыт выхода на сцену, а потом пошел в дом пионеров и там уже влился в один из настоящих ансамблей. Там был кружок ВИА, пять групп играли по своим расписаниям, руководил всем этим высокий мужчина с бородой, его так и звали — Борода. Это был Вячеслав Викторович Храменков, говорят, он сейчас живет в Сочи. Я представился и сказал: «Хочу петь!» В это время как раз репетировал ансамбль, девочки на клавишах играли, ударник стучал на барабанах. Руководитель дал мне микрофон и текст и сказал: «Пой». По какой-то иронии судьбы, а может, потому, что руководитель усмотрел некое сходство (улыбается), песня была «Вот билет на балет» Корнелюка. Она была тогда в топе, очень популярной. Я что-то пропел, а Борода сказал: «Тебе надо в другую группу, они играют как раз рок», — и познакомил меня с ребятами. Они делали, как сейчас модно выражаться, кавер-версии (хотя тогда такого слова и в помине не было), снимали один в один Мамонова, «Телевизор», «Алису»… Я как раз попал в эту среду, а дальше — больше. Я познакомился со Славой Кацевым, который брат Саши Кацева, лидера группы «Тролль», очень модной в то время в рок-кругах, потом они организовали проект «Мне хорошо»… И вот так закрутилось, начали тусоваться, рок-клубы там, пятое-десятое, в общем, интересное время было на самом деле…
— Твои стихи когда-нибудь издавались?
— Вот смотри. В свое время я обращался к челябинским издателям, хотели издать сборник текстов песен с аккордами, потому что люди интересуются этим. Но в силу объективных или субъективных причин с изданием ничего не получилось… А сейчас я чувствую, что уже накопился материал и его нужно издать отдельной книжкой. Мне хочется этого. Мне говорят окружающие, да я и сам чувствую — тексты стали более зрелыми. Трансформируются жизненные воззрения, идут впечатления, переживания… Я пытаюсь передать посредством текстов песен свое мироощущение, как я его вижу. Может быть, настанет время, я уединюсь, уеду в какую-нибудь страну, где меня не будут беспокоить мои дела шоу-бизнеса, интриги всякие, и я начну писать. Но пока ничего не получается. Если будет по-другому — хорошо, если нет — тоже хорошо. Хэ-хэ…
— Гарри, сколько времени ушло на подготовку и запись «Песен оголенных проводов»?
— Этот альбом входит в своеобразную трилогию. «Песням оголенных проводов» предшествовали «ПосоШок» и «Автопати». Это три альбома, которые писались и издавались в течение 10 лет, они тематически дополняют друг друга. Сводил эти альбомы Владимир Петрович Елизаров, легендарный екатеринбургский продюсер, культовый дядечка. Он записал около трехсот альбомов разных групп и исполнителей — и Александра Новикова, и «Наутилус»… Восемь лет Елизаров работал с группой «Чайф». До знакомства с Владимиром Петровичем я не знал основ этого дела, было весело, интересно, но не более того… А теперь за эти три альбома мне не стыдно… «Песни оголенных проводов» — очень тяжелый для меня альбом, дался он большой кровью, мы писали его два с половиной года и, как всегда, в нескольких городах. Масса приключений, обломов, преодоления… Гитарист Олег Завьялов, который в Челябинске играл в группе «Братья Енотовы», сейчас живет в Москве. Мы с ним до сих пор дружим на расстоянии, и вот он делал аранжировки на «пластинке», писал гитары на студии Трофима, того самого, и присылал треки сюда. На барабанах играл Вадик Марков, это тоже наш земляк, он восемь лет стучал в ансамбле «Сурганова и оркестр», а сейчас он в штате у Александра Розенбаума. Кроме того, в паре песен у нас играет настоящий французский аккордеон… Такой вот разноплановый состав получился.
— Что у тебя в планах на будущее?
— Сейчас мы готовим еще два альбома. На будущее у меня — писать, играть, опять писать! Люди слушают, и слава богу!
— По какому принципу ты обычно компонуешь свои альбомы?
— Во всем нашем творчестве на 95 процентов и музыка, и слова мои, хотя, конечно, мы любим порой исполнять чужие хиты. Например, в альбоме «ПосоШок» завершающая песня «Я почти итальянец» — это кавер-версия группы «Пикник». Когда-то мы дружили с музыкантами из «Пикника», и к юбилею группы была записана эта песня, которая получила от них высокую оценку… На «пластинке» «Автопати» есть песня нашего земляка Юры Богатенкова, называется она «Толстая Люда». И та и другая песни органично влились в «пластинки».
— У тебя обычно легко сочиняются песни?
— Есть слова Бориса Гребенщикова: «Ко мне приходит мотив, я отбираю слова…» Вот также получается и у меня. Расскажу про одну песню, она войдет в очередной альбом. Однажды я вышел на остановку на проспекте Ленина, был солнечный день, и вдруг я слышу: у меня в голове играет мелодия. И вдруг родилась строчка: «Саундтрек длиною в жизнь». Так появилась песня… В другой раз мы с друзьями гуляли по Алому полю, и они мне рассказали, что недавно они посмотрели классный фильм — «Три дня на побег», там Рассел Кроу играет. Мне запала эта фраза — «Три дня на побег, три дня на побег…». И я написал песню. Потом уже посмотрел фильм, он мне очень понравился, но песня совсем о другом… Порой чувствую, что, может быть, не я это делаю, а тексты и мелодии мне посылаются, дай бог, откуда-то свыше!.. Графоману дают задание: завтра ты должен написать гимн какому-нибудь заводу пластмассовых изделий. Графоман сидит и пишет. Я разговаривал недавно с одним режиссером, он говорит: «Сегодня я придумал фразу: «Пластмасса на века!» Ему до этой пластмассы как до лампочки, но он получает за это деньги. У меня все по-другому. Я могу очень долго не писать ничего и вдруг прорывает… Нет такого процесса, которым можно объяснить, как пишутся песни.
— Гарри, интересно услышать твою оценку нынешней рок-н-ролльной среде Челябинска. Прорыв-то есть какой-нибудь?
— Безусловно, есть талантливые люди, но нет стержня. Чего-то не хватает. Все захлебывается, разбивается о какую-то челябинщину, есть хорошие авторы, но что-то не дает им реализоваться. Наверное, аура города высасывает, мешает выбиться. Я считаю, что челябинский рок достоин большего, но прорыва такого, как в Екатеринбурге, не состоялось. Может быть, так и надо. Я буду очень рад, если хотя бы одна челябинская группа достигнет уровня, я не знаю, тех же «Смысловых галлюцинаций»… У нас, увы, нет рок-н-ролльного братства, как у них там в Екате. Мы и «Сизой черепахой», и фестивалем «Уральский рубеж» пытались объединить, но нет, ничего не получается. А отдельные авторы, о которых я говорил, они как хорошее вино — с годами только лучше становятся. И пускай на их концерты ходит только 50 или даже 10 человек, но рокеры, которые в свои 50 продолжают выступать, выпускают новые альбомы, достойны уважения. Хотя бы не за свой талант и хиты, а за то, что они себя несут как музыкальные единицы… Что касаемо моих личных вкусов: нравится творчество «Резинового Дедушки» и Сергея Пастухова.
— Гарри, раскрой тайну своего псевдонима. Как он создавался?
— О, это самый часто задаваемый вопрос. Псевдоним начали придумывать еще в школе, и, видимо, это произошло под впечатлением песен Шевчука. У него — Иван Помидоров, я был Витей Ананасовым. А потом в 1993 году присоединили имя Гарри. Я помню, как первый раз мы давали концерт в театре «Манекен» и кто-то ляпнул: «Есть Барри Алибасов, а у нас — Гарри Ананасов!». Ха-ха-ха… С этого все началось, и псевдоним прирос.
— А теперь один «анкетный» вопрос: твое семейное положение, дети…
— Я бы не хотел особо акцентироваться на этом.
— Ну, давай вычеркнем этот вопрос.
— Ну, нет, почему же. Напиши, что сердце мое свободно. Моя дочь живет в другой стране, дочери 14 лет, и я ею очень горжусь!
— Последний вопрос. Что это за шутка была: Гарри Ананасов сотоварищи стоят между «ДДТ» и «ВИАгрой»?
— Это не шутка. В 2003 году в эфире то ли радио «Эхо Москвы», то ли какого-то другого, но тоже крутого, наши песня «ДМБ» и альбом «ПосоШок» уверенно держали позиции между группами «Кипелов», «ДДТ» и «ВИАгрой»… Раньше проводились такие хит-парады, сводка из одного из них и попала в Интернет, после чего была распиарена как следует. Наши «пластинки» издаются в Москве, и в 2005-м выпускающая компания решила внести вклад в раскрутку альбома. Сейчас такого нет. Сейчас «пластинки» — это раритет, а раньше на них пытались заработать.
