– Иногда молчание гораздо эффектнее, – утверждает Елена. – Если я в сердце всё понимаю про героиню, которую играю, то могу хоть молчать, хоть говорить.
Правда ли, что актёры запоминают и накапливают эмоции через трагические ситуации жизни?
– «Чем больше живёшь, тем больше знаешь»? Возможно, это и иллюзия. Но когда начинаешь надевать на себя роль, осознаёшь всё, что помнишь и знаешь.
Вы служите в Камерном более тридцати лет, сколько ролей в вашем репертуаре?
– Полагаю, более двухсот. Каждая из них любима, ведь ты выращиваешь эту роль, страстаешься с персонажем. Из последних больше всего люблю, пожалуй, роль Мэг в «Красавице из Линэна» Макдонаха. Это своеобразная семидесятилетняя старушка и она, конечно, любящая и добрая мать, но, как написали мне в отзывах зрители: «Эту милую старушку давно пора было укокошить». Ко мне тогда в гримерку привели двух пожилых зрительниц, а я уже сняла грим, переоделась в джинсы. Они спрашивают: «А где бабушка-то?». На меня показывают – вот она. А они: «Ой, так ты малая совсем!». Много хороших слов мне сказали, а потом и говорят: «А почему написано, что это ирландская комедия? У нашей Тоньки то же самое!».
Вы прислушиваетесь к мнению зрителей? У нас же сейчас все всё знают, все врачи, все педагоги.
– У нас очень добрый зритель. Обычно он благодарит и хвалит, а чтобы был какой-то серьезный разбор роли, какая-то жетская критика – такого не бывает. Поэтому работу над ролью мы обсуждаем с партнерами по сцене и с режиссером.
Вы не сразу стали человеком искусства и даже какое-то время работали на заводе, это правда?
– Да. Я, в отличие от многих других девочек, никогда не мечтала стать актрисой. Я знималась спортом, плавала, бегала на лыжах, выполняла норматив на разряды. «Пацанкой» была. После школы хотела отучиться на кулинара, но мама сказала, что я должна идти за профессией. Так я каким-то чудом поступила в Каменск-Уральский алюминиевый техникум, самый надёжный в то время в нашем небольшом городе. Получила диплом по специальности «обработка цветных металлов и сплавов давлением».
Звучит брутально.
– Да. Какое-то время я работала по распределению на заводе, была конструктором. А мой старший брат поступил в челябинский институт культуры. Я ездила к нему в гости и просто сидела, смотрела на него и его друзей. Влюбилась в них во всех, естественно. Все же что-то говорят, поют. В какой-то момент во мне что-то щёлкнуло, я позвонила брату и спросила, как поступить на актёрский. Кстати, уйти с завода было непросто, пришлось уволиться на ударную комсомольскую стройку – проведение свердловского метрополитена. Год я готовилась, читала… И поступила. И осталась в профессии.
Чувствуете ли вы до сих пор кайф от сцены, от энергии зрителей? Волнение?
– Кайф – да. А вот волнение… Оно остаётся, особенно на премьерных спектаклях, потому что ты идешь на сцену и никогда не знаешь, что там будет… И вдруг, видишь реакцию зрителей и понимаешь: услышали. Отлегло.
А как вы боретесь с волнением на сцене?
– Ну я ж не маленькая девочка. Мое волнение не выбивает меня из формы. Оно, скорее, помогает.
Вы недавно проводили встречу со зрителями. Что запомнилось больше всего?
– Аншлаг. Я даже не ожидала, что у меня столько поклонников, которые придут на встречу именно ко мне. Подглядываю в щёлочку между кулис, а там даже приставные стулья несут. Очень тёплый зал, очень добрый зритель. Мне кажется было… Негрустно (смеётся). Я слышу зал. Я слышу, как они дышат. По аплодисментам сразу слышно – хлопают тебе формально, или отдают то тепло, которое ты посылала в зал во время спектакля.
Говорят, большую часть времени вы проводите в театре. Но есть ли у вас жизнь за его пределами?
– Жизнь меняется, подрастает следующее поколение артистов, появляется молодёжь. Я уже чуть меньше занята, времени становится побольше.
Никогда не чувствовали выгорания?
– Если человек чувствует выгорание, он просто уходит из театра. Мне кажется, театр питает, придаёт тебе сил. Если у тебя что-то случается, театр тебя поддержит. Ты сможешь легче пережить любую боль. У меня прекрасные коллеги, с которыми всегда можно обо всём переговорить. Виктория Николаевна (Мещанинова, худрук Камерного театра – прим. авт.) опять же может подсказать какие-то ключевые вещи. Театр, всё-таки, больше даёт, чем забирает.
Вы быстро выходите из образа?
– Зависит от спектакля. Я не люблю быстро переодеваться, быстро разгримировываться. Мне требуется какое-то время посидеть и побыть с собой. У меня 1-го числа будет очередной показ спектакля «Я – метеорит» и я уже сейчас о нём думаю, хотя осталось больше недели. Я не могу так быстро войти в него и выйти обратно. Во-первых, он довольно новый. Во-вторых, я играю бабушку, у которой сложные отношения с внучкой и там не забалуешь. Да и ответственность другая, когда пьеса специально написана про Челябинск.
Какую роль чаще всего вспоминаете?
– Когда я была еще молоденькой актрисой, то сыграла в «Золотом цыпленке» и эту роль увидели. Меня заметили. Но у каждого спектакля свой оттенок. Алексей Витальевич Янковский как-то ставил у нас «Всадники Апокалипсиса». Для нас это был эксперимент, мы еще не знали его режиссерского почерка. Мой выход был за двадцать пять минут до финала и Янковский говорил, что мне нечего торчать на репетиции до выхода. Я должна была выйти на сцену в свое время, словно из другого спектакля. Ну, я и вышла. И мне предстояло десять минут стоять на середине сцены в алом платье и вот с таким пером на голове. Поначалу у меня пот по спине стекал, настолько сложно мне было так долго стоять без движения на сцене. Я говорю: «А если муха прилетит?». Неважно, стой как памятник. После этой сцены мне предстояло внезапно очень громко начать говорить, это вызывало оторопь в зале.
Какую роль мечтаете воплотить в жизнь?
Новую. Если поразмыслить, было бы интереснее сыграть в исторической традегии. Попробовать себя в роли венценосной особы. Мне было бы это интересно, поскольку они ведь тоже были людьми.
Более подробно вы сможете узнать об этом разговоре из записи нашего стрим-шоу.
Ранее по теме: В Челябинске состоится творческая встреча с актрисой Еленой Мальцевой-Корзухиной.
